Василий Головачев - Сборник "Этические уравнения"

Он открыл глаза.

Оба смотрели на него.

– В чем дело? – хриплым голосом осведомился он.

Молодой монах – звали его Индоржийн Цабха – что-то проговорил.

Шаман с интересом посмотрел на него, перевел взгляд на майора.

– О чем речь? – нахмурился Максим.

– Индоржийн говорит, что тебя ждет резкий жизненный поворот.

– Какой еще поворот?

– Ну, он точно не знает, но уверен, что твоя судьба скоро даст крен. Так что будь готов.

– Он по-русски не говорит?

– Мало-мало, – произнес монах гортанно. – Ты на край перемена… быть неприятность… быть осторожный совсем, ждать.

– Чего именно ждать?

– Неприятность начальник, также лично. Внимание быть хорошо.

– Непонятно, но все равно спасибо за предупреждение. – Максим откинулся на спинку кресла, размышляя, какую еще свинью ему подложит начальство. В том, что оно способно это сделать, Разин не сомневался.

Монах снова что-то сказал. Шаман ответил, дотронулся до локтя Максима:

– Командир, он предлагает помочь тебе восстановить силы.

– Каким образом?

– Это нечто среднее между акупунктурой и точечным массажем.

Монах показал пальцем на шею Разина:

– Здес точка, нажат количество и успокаивать. – Он добавил несколько слов на бурятском, выжидательно глянул на Шамана.

– Я знаю, это действует, – кивнул Итигилов. – Если надавливать пальцами обеих рук на определенные точки от темени к шее, то эта процедура снимает головную боль, общую усталость, убирает сонливость и слабость. Используется цириками для мобилизации перед боем.

– Кем-кем?

– Цирики – военные люди, спецназовцы, одним словом.

– А он не попытается меня зазомбировать?

– Зачем ему это надо? – удивился Шаман.

– Восток – дело тонкое, как говорил красноармеец Сухов.

– Монахам ты не нужен в качестве зомби, – усмехнулся Иван-Доржо.

– Хотелось бы верить. Что ж, пусть попробует.

Максим пересел на место Шамана, подставил шею. Индоржийн потряс кистями рук, ловко прошелся по темени Разина, как бы разминаясь, и принялся нажимать найденные точки за ухом и на шее. Это было приятно, чего греха таить, Максим любил массаж и часто прибегал к услугам массажистов в саунах и банях. Но массаж бурятского монаха кроме удовольствия нес и другие ощущения, и вскоре Максим почувствовал, что спать ему не хочется, по жилам быстрее побежала кровь, голова просветлела, посвежела, обострилось зрение и обоняние.

Монах отнял руки, снова тряхнул кистями, заговорил на родном языке.

– Достаточно, – перевел Шаман. – В бой тебе в ближайшее время не идти, поэтому дальнейшая стимуляция организма вредна. Ты и так сутки будешь чувствовать себя окрыленным. Кстати, этому массажу можно обучиться и делать его самостоятельно.

– Было бы здорово. Может быть, уговоришь его дать координаты активных точек?

– Попробую.

Максим пересел на свое место у прохода, прислушиваясь к своим ощущениям. Радость обладания неплохим мышечным каркасом не проходила. Хотелось что-то делать, заниматься физическими упражнениями, играть в футбол или на крайний случай просто двигаться. Однако в самолете особенно не поиграешь в футбол, и Максим переключил мысли на другие темы.

– Командир, – наклонился к его уху Штирлиц, – что это он тебе делал?

– Массаж, – односложно ответил Максим.

– Давление подскочило? Я слышал, что такой массаж снимает головную боль.

– Снимает.

– А мне он то же самое не повторит?

– И мне, – всунул голову между спинками кресел Кузьмич.

– Отставить галдеж! – сказал Максим без раздражения, но строго. – Он не работает штатным массажистом конторы. Прилетим, я сам сделаю всем массаж головы.

Подчиненные переглянулись и отстали. Скорее всего они поняли командира по-своему, зато больше не приставали.

В Москве группу встретили двое посыльных из Отдела, которым Разин и сдал сопровождаемый объект. Монах-экстрасенс уехал, бросив на Максима странно задумчивый взгляд. Но майора это не огорчило, он все еще находился под воздействием «внутреннего наркотика» – эйфорического прилива сил, и думал не о предупреждении монаха, а совсем о другом.

Высадили его у метро «Сокол», где он снимал квартиру после развода с женой два месяца назад. И первое, что сделал Максим, – позвонил Марине.

К сожалению, близкими их отношения так и не стали. Обоим мешал «хвост» воспоминаний (ему меньше, ей больше), заботы, некие условности, моральные установки, привитые «правильными» родителями. К тому же еще были свежи в памяти эпизоды совместной жизни: Максима с Варварой, Марины с Вадимом. Известный закон психологии: помнится чаще всего только хорошее, плохое забывается быстрей. Вдобавок ко всему у Марины была дочь, которая все понимала, и травмировать ее психику встречами с «чужим дядей» Марина не хотела, так как до конца не разобралась в своих чувствах к Максиму. И тем не менее обоих тянуло друг к другу, и они изредка находили время, не чаще двух раз в месяц, чтобы встретиться.

– Привет, – сказал Максим с забившимся сердцем, услышав милое «але». – Как дела?

По-видимому, она обрадовалась звонку, потому что голос женщины дрогнул:

– Привет. Я уж думала, ты меня забыл, не звонишь уже почти месяц.

– Всего полторы недели и два часа. Но ты же знаешь афоризм: если вам долго не звонят родственники или друзья, значит, у них все хорошо.

– У тебя все хорошо?

– Я соскучился. Очень!

– Странно, с чего бы это?

– Погода весенняя.

– Ну, разве что.

– Боюсь показаться навязчивым, но почему бы нам не встретиться сегодня вечерком? Сходим в ресторан, посидим, побеседуем.

– Знаешь, это было бы замечательно, давно не была в ресторане.

– Правда? Здорово! Куда пойдем?

– Куда угодно, ресторанов в Москве больше тысячи. Но я предлагаю пойти в «Кино», есть такой клуб на Олимпийском проспекте.

– Знаю, но туда без клубных карточек нас не пропустят, – засомневался Максим.

– У меня есть карточка, осталась от… одного знакомого.

– Тогда нет проблем. Могу заехать на работу или домой. Куда подать транспорт?

– На Жукова.

– Дом номер четырнадцать. В котором часу?

– Лучше всего около восьми.

– Мне нравится это «около восьми». Плюс-минус час?

– Ровно в восемь.

– Хорошо, как скажете, буду. А Стешу с кем оставишь?

– Подруга посидит.

– Может, возьмем ее с собой?

Марина помолчала.

– Нет… в другой раз. Спасибо.

– Буду ждать. – Максим выключил телефон, задумчиво походил по спальне, поглядывая на часы, унял волнение, поднявшееся в душе от разговора с женщиной, которая оставалась желанной и недоступной, потом начал собираться.