Экспедиция «Велес» - Екатерина Витальевна Белецкая

другого. Такое бывает. В чём смысл, в чём мораль, чему меня пытаются научить? За поступок последовало возмездие? Да, действительно, открытие. Неужели так бывает? Невероятно. Ладно, хватит сарказма. Хотя бы потому что из области «наказание за плохой поступок» мы уже вышли. Мы уже где-то ещё. В области бесполезных жертвоприношений, по всей видимости. Что должно произойти? Чем на самом деле занят правитель? Ищет путь к искуплению? Или, как у Диккенса, в «Рождественской песне», правитель должен пересмотреть приоритеты, просветлеть душой, и стать хорошим?

— Тут это явно так не работает, — покачал головой Ит. Он огляделся. Оказывается, задумавшись, он снова добрёл до очереди в спортзал. Собственно, почему бы и нет.

— Игорь, ты чего такой хмурый? — спросил Глеб, подходя поближе. — Я за тобой буду, ладно?

— Конечно, — кивнул Ит. — Становись. А хмурый… не понимаю я эту сказку, провалиться бы ей. Ну вот не понимаю, и всё.

— Что, у тебя тоже певичку утопили? — усмехнулся Глеб.

— Ну да, — кивнул Ит. — Пытаюсь понять, к чему это вообще может быть.

— Я так подумал. Скорее всего, эта жертва для Тени не подошла, — ответил Глеб. — Он уж точно хотел чего-то большего, а от него попробовали отделаться девкой. Понятно, почему ничего не получилось. Помнишь, она сказала, что Тень хотел диктовать какие-то условия?

— Помню, — кивнул Ит.

— Вот. А ему взамен девицу подсунули, — Глеб усмехнулся. — Я бы тоже обиделся, наверное, если бы вместо власти мне сказали — вот тебе девчонка, и гуляй.

— Там вроде бы про власть ничего не было, — напомнил Ит.

— Зато про условия было, — парировал Глеб. — Чем это тебе не власть?

— Не знаю, — покачал головой Ит. — Вон, Любаша нам запросто условия диктует, а она не власть вроде бы.

— Она-то? — Глеб прищурился. — Вообще, да. Она скорее та певичка. Одни утопить её хотят, другие… — он усмехнулся. — Да и не диктует она ничего, так, ерепенится.

— Может, ты и прав, — Ит пожал плечами. — Но всё равно, я не понимаю. Если всё так, как ты сказал, что правителю-то делать? Дать Тени диктовать условия, что ли?

— Понятия не имею, — после полуминутного раздумья ответил Глеб. — Это вряд ли. Тень-то помер.

— Ну так и я про что! Выходит, от него вообще отделаться нельзя, так получается? — спросил Ит. Глеб пожал плечами.

— Может, и нельзя. Вот же подонок он, тень этот…

— С чего ты взял, что он плохой? — с интересом спросил Ит.

— Так эта, в маске, так сказала, — Глеб с удивлением посмотрел на Ита. — Ты не понял, что ли? Или не спрашивал? Я спросил — за что правитель наказал Тень смертью? Знаешь, что она ответила?

— И что же?..

— За череду поступков, — ответил Глеб. — Череду, понимаешь? Не будет нормальный правитель убивать кого-то просто так, не за дело. А Тень прикончил, значит, было за что.

— Я не спрашивал, — покачал головой Ит. — Вот, значит, как. Ясно. Ну, тогда понятно, что всё становится ещё сложнее. Если Тень такой, каким он у тебя сейчас получается, от него отделаться будет вообще невозможно. Так?

— Думаю, что возможно, — ответил Глеб. — Было бы невозможно, никакой сказки бы не получилось. Раз есть сказка, значит, есть и финал. Правитель освободится, и всё будет хорошо.

— То есть ты в этой сказке за правителя, получается? — спросил Ит с интересом.

— Ну да, — пожал плечами Глеб. — За кого ещё? А ты разве нет?

— Я пока не понял, — осторожно произнес Ит. — Может статься, что так же, как ты. Но мне не очень понравилось, что они убили девушку.

— С одной стороны да, это неприятно, — согласился Глеб. — Но с другой… сам подумай. Стране нужен правитель, у которого нет проблем, который сильный, собранный, ни на что не отвлекается. От правителя многое зависит. Разве это не так?

— Конечно, так, — согласился Ит.

— Вот, — удовлетворенно кивнул Глеб. — И если смерть одного человека сможет помочь правителю, то почему бы и нет? Это же на благо.

— Одного? — переспросил Ит. — Кажется, уже двух. И вообще…

Он не договорил, успел остановиться вовремя.

— Или двух, — тут же поправился Глеб. — Тени и певички. Всё равно правитель важнее и нужнее. И для его спокойствия можно.

Грань, подумалось Иту. Где для Глеба находится грань? На какой цифре? Один, два, десять, сто, тысяча, миллион? Кажется, становится понятно, что будет дальше в этой сказке, но… не нужно торопить события. Это тоже может оказаться ошибочной версией. Посмотрим, то будет дальше.

— Наверное, ты прав, — кивнул Ит. — Это всё логично. Если для спокойствия, то можно. Наверное.

— Ну и вот, — удовлетворенно кивнул Глеб. — О, гляди, наша очередь подходит. Сейчас разомнемся. А то засиделся я с этими отчетами.

* * *

Ночью Иту, впервые за долгие годы, приснился сон, причем такой, какого он, Ит, увидеть вовсе не ожидал, и не надеялся. Ему приснился Фэб, и не только Фэб, причем картинка, которую он видел, оказалась неожиданно яркой и настолько достоверной, что возникли сомнения — а сон ли это был?

…Комната. Какая-то незнакомая комната средних размеров, казенная, больше всего напоминающая рабочий кабинет. Темные стены, стеллажи с рядами гель-блоков; подле окна, высокого, от пола до потолка, находится рабочая база старого образца, впрочем, на этой базе ничего нет, и, скорее всего, давно уже не было. У окна, спиной к двери, стоит Фэб, и почему-то сразу стало ясно, что это Фэб, хотя в первую секунду это был просто тёмный силуэт на светлом фоне.

Раздался тихий щелчок — открылась дверь, а потом знакомый голос произнес:

— Что ты тут делаешь?

— Смотрю. Видишь? «Либерти» уходит. Снова.

Кир — а в комнату вошел именно он — подошел к Фэбу, и остановился рядом с ним. Тоже посмотрел в окно, кивнул.

— Да, — согласился он. — «Либерти» уходит в осень…

Они говорили на лаэнгше, причем форма языка была именно той, которую они использовали дома. Давно устаревший диалект, с кучей интонационных нюансов, со смягченным, чуть грассирующим «р», и с подъемом во втором слове фразы.