Синдром отката - Нил Стивенсон

всего лишь пару часов назад. Порой ноздрей Виллема достигал запах какой-нибудь поджаренной мухи – словно от паленых волос; ничего, случалось и не такое нюхать.

Бо явно не спешил переходить к делу. Он задумчиво следил взглядом за троицей рабочих, зашедших на парковку, чтобы посетить переносной туалет и выкурить по сигарете.

– Сто лет назад они были бы чернокожими. Пятьдесят лет назад – вьетнамцами. Двадцать лет назад – мексиканцами, – заметил он.

Нынешние рабочие были белыми.

– Что ж, может, хоть это их научит уважать труд. А то, что они здесь делают, очень напоминает посадку риса, не правда ли?

Он имел в виду древний способ земледелия, распространенный по всей Восточной Азии, когда рис высаживают весной на заболоченных полях. В каждом языке, в каждом диалекте для этого процесса есть свое слово. И сейчас Бо использовал слово не из мандаринского. Судя по его речи и виду, Бо был типичным северным ханьцем и на мандаринском говорил с рождения; но сейчас – едва ли случайно – он перешел на диалект фучжоу, родной для китайской половины семьи Виллема.

– Верно, – согласился Виллем, – очень похоже. С той разницей, конечно, что здесь выращивают не пищу, а новую землю.

– Это должно быть очень любопытно и для вас, и для особы, на которую вы работаете, – сделал подачу Бо. – Кому же знать все о таких вещах, как не нидерландцам!

Фраза, явно направленная на то, чтобы Виллем «раскололся» насчет королевы. Китайцы знают, что она в Техасе? Или только подозревают? Или не знают ничего?

– Мне кажется, вы не отдаете должного собственной стране, – любезно возразил Виллем. – Сегодня чуть раньше я ехал вдоль реки, с обеих сторон огороженной насыпями выше дороги. Это напомнило мне реку Желтую: как вы знаете, именно так она выглядела задолго до того, как нидерландский народ начал возводить свои скромные плотины.

Бо кивнул.

– Это и способ борьбы с наводнениями, и оружие. – Он употребил китайское выражение, буквально означающее «вода вместо солдат».

Виллем принял подачу.

– Быть может, вам интересно будет узнать, что и голландцы использовали воду как оружие. Вильгельм Молчаливый, принц Оранский, – да, предок особы, которой я имею честь служить, – в 1574 году открыл шлюзы, чтобы остановить наступающую испанскую армию. Прием оказался успешным. Теперь ту победу каждый год отмечают в Лейдене.

– На вашей второй, приемной родине, – без особой нужды добавил Бо. – Так вы изучаете историю? Тогда, должно быть, знаете, что прорыв плотин на реке Желтой считался страшной катастрофой. Когда такое случалось, народ верил, что император утратил Мандат неба.

Бо проговорил это с легкой улыбкой, и Виллем усмехнулся в ответ.

– Если вы хотите провести какие-то аналогии с особой, на которую я работаю, то вам стоит помнить, что свой мандат она получила от народа. А в «небо» никто в Нидерландах больше не верит.

– В Амстердаме? В Гааге? Может, и так, – парировал Бо. – Но разве вам не случалось ездить на восток?

– Вы имеете в виду восток Нидерландов?

– Да.

– Это же в двадцати минутах езды от названных вами городов!

– Верно. Но иногда двадцати минут достаточно, чтобы переместиться в иную эпоху. – Бо неторопливо отхлебнул чай. – Сельские жители в… как называется этот район? Брабант?

– Да, Северный Брабант.

– Мне рассказывали, там и по сей день живут очень религиозные люди. Консервативные. Даже реакционно настроенные.

Такой поворот беседы Виллему не нравился, но спорить было невозможно. В конце концов, сам он всего несколько часов назад не где-нибудь, а в доме своего отца любовался «реликвиями», воплощающими в себе именно то, о чем говорит Бо.

– По моему опыту, люди во всем мире рассуждают примерно одинаково, – заметил Виллем. – Когда случается катастрофа, во всем винят власть. «Мандат неба» или нет, но нужно сменить власть, и все наладится!

– Западные историки, – сказал Бо, – об этом китайском феномене пишут в снисходительном тоне, поскольку полагают, что Запад…

– Давно оставил позади всю эту суеверную чепуху. Знаю.

– А вам не кажется, что такая склонность к самообману делает западных лидеров уязвимыми?

Виллем пожал плечами.

– Вы подняли интересный философский вопрос, из тех, над какими любопытно поразмыслить в свободное время. Но мои рабочие задачи очень просты: напоминать конституционному монарху, лишенному всякой реальной власти, вовремя подписывать поздравительные открытки для школьников и следить, чтобы на званом ужине не перепутали таблички с именами гостей.

Бо отвел взгляд и промолчал – быть может, считал, что на такие глупости не стоит и отвечать.

Что ж, ничего другого он не услышит. Китайцы то ли слишком прямолинейны, чтобы понять концепцию конституционной монархии – и видят в ней непрочное прикрытие реального положения дел, – то ли несоизмеримо более проницательны и видят то, чего не замечают склонные к самодовольству и самообману европейцы. Так или иначе, их взгляды на этот вопрос куда тверже, чем у самого Виллема. Он-то предпочитал утешаться гипотезой, что королева Фредерика хотя бы в исключительном случае способна проявить серьезную авторитарную власть… но эта мысль слишком явно расходилась с Конституцией – с Грондветом, которому он присягнул на верность.

– Выходит, вы… как это по-английски… работаете не в полную силу! Человек вашего опыта, вашей эрудиции – и расставляет таблички на званых ужинах? Серьезно?

Звучало это как зачин предложения о новой работе, а такое предложение могло повести лишь в самом катастрофическом направлении, так что Виллем поспешил ответить:

– Своей ролью я абсолютно доволен.

– Значит, у вас должны быть и другие обязанности, сложнее и интереснее! – воскликнул Бо с таким выражением, словно эта новая увлекательная мысль только что пришла ему в голову. – Конечно, это все объясняет. Зачем бы еще вам находиться здесь, зачем осматривать окрестности?

– По очевидной причине. Меня интересует глобальное потепление.

– Да-да, – покладисто согласился Бо, – на этой части Америки глобальное потепление сказывается очень серьезно. И на Луизиане, и на Техасе… – Он не сводил с Виллема внимательного взгляда. – Совершенно очевидна, например, связь этой темы с Хьюстоном. Но вот Уэйко… нет, здесь я связи не вижу.

– Слышал об этом месте, – вставил Виллем.

– Да вы арендовали там пикап! – Бо кивнул в сторону этой крупной и неопровержимой улики. – «Додж-рам» с номерным знаком ZGL-4737. – И, подняв планшет, сфотографировал номер.

– Какой прекрасный у вас чай! Завариваете при восьмидесяти градусах по Цельсию, если я не ошибаюсь.

– Это единственный достойный способ, – подтвердил Бо и сделал еще глоток. – А как вы полагаете, почему на это техасское мероприятие не пригласили нас?

– «Нас» – вы имеете в виду Китай?

– Да.

– По-вашему, я читаю мысли Т. Р. Мак-Хулигана?

– Как секретарь королевы, мне казалось, вы должны обладать какими-то сверхспособностями в этой сфере.

– Наверняка