Наблюдатель - Роберт Ланца

свадьбе, – продолжал Уоткинс. – Их брак был поистине счастливым, самым счастливым из всех, какие я видел. Моему племяннику, твоему отцу, к сожалению, такого счастья не выпало. С твоей матерью я встретился лишь однажды, но этого мне вполне хватило. Кэролайн, ты ведь уже решила, как поступишь?

– Да. – Он оказался проницательнее, чем она думала.

– И ты остаешься.

– Да. – Такой простой ответ, родившийся из множества сложных вещей.

– Хорошо, – сказал Уотсон без признака эмоций в голосе. – А теперь я чувствую, что устал. Не отвезешь ли ты меня обратно? И пожалуй… пожалуй, позвони-ка ты Камилле.

Каро провезла кресло по газону на дорожку, позвонила Камилле и, несколько раз повернув, завезла кресло в комнату.

– А теперь иди, – сказал Уоткинс. – Она сейчас примчится, если уже не ищет меня по кустам. И еще одно…

– Что?

– Яркая звезда, на которую ты показывала, называется Альтаир. Название арабское и переводится как «парящий орел». Это летняя звезда, в северных широтах она зимой уходит под край Земли, но весной всегда возвращается. Всегда. Спокойной ночи.

В переводе с арабского… Ее двоюродный дед полон сюрпризов. Но, вернувшись к себе, Каро думала не об арабском языке, а о полузабытой латыни, которую она учила в подготовительной школе перед поступлением в колледж. Она вспомнила слова, которые произнес Юлий Цезарь, дав приказ армии переправиться через Рубикон:

Alea jacta est[12].

* * *

К радости Каро, когда она на следующий день увидела Джулиана, тот вел себя вроде бы точно так же, как и до неловкого эпизода в помещении службы безопасности. Каро провела утро в обществе Барбары, просматривая записи зрительных впечатлений Джулиана. И за ланчем она сидела в столовой вместе с Барбарой и Молли, которые с каждой встречей нравились ей все больше. Джулиан без спросу опустился на стул напротив нее.

– Всем привет. Каро, Лайл Ласкин говорит, что если на сегодняшнем осмотре все будет нормально, то послезавтра вам уже можно будет оперировать. Все еще чешетесь?

– Почти что нет.

– Отлично. Ваша первая пациентка, Лоррейн, прилетела утром и сейчас разбирает вещи. Хирургическую бригаду вызвали; все ожидаются уже сегодня. Молли, будь твои серьги хоть немного больше, их можно было бы метать, как диск.

– Предпочитаю всегда быть при оружии, – ответила Молли и повернулась к Каро: – Значит, ты еще не познакомилась с Лоррейн?

– Пока не успела.

– Ох!.. – Молли вздохнула так тяжело, что Каро невольно вскинула брови. На что она намекает?

Джулиан словно читал ее мысли.

– Молли так очаровательно намекает на то, что моя сестра… А вот и она. Доктор Каро Сомс-Уоткинс. Лоррейн Дей.

Каро моргнула от неожиданности, но тут же встала и протянула руку:

– Очень приятно…

Вместо рукопожатия Лоррейн проворно схватила обе ее ладони.

– О, твердые руки. Это хорошо, ведь вы собираетесь вскрыть мне башку и сделать из меня биоробота. Не хочу, чтобы чип оказался не там, где надо. Этак можно обрести какую-нибудь жуткую суперсилу. Хотя, впрочем, от суперсилы я бы не отказалась – такой, чтобы все мужики к моим ногам падали!

– Успокойся, Лоррейн, – сказал Джулиан и добавил, обращаясь к Каро: – На самом деле она вовсе не такая легкомысленная, какой хочет показаться. Это всего лишь манера поведения.

Лоррейн рассмеялась:

– Нет уж, братец, легкомыслия ты у меня не отнимай! Я его, можно сказать, выстрадала!

– У нее ученая степень по математике. Полученная в Йеле.

Лоррейн снова рассмеялась – мелодичным смехом, звуки которого исходили, казалось, прямо из живота; лаборанты, сидевшие неподалеку, дружно обернулись и заулыбались. Лоррейн была одета в ядовито-розовый топик, юбку в цветочек с крошечными колокольчиками по кайме, сандалии, отделанные розовыми стразами. На ней были серьги, рядом с которыми даже те, которые носила Молли, казались маленькими. На математика она была совершенно не похожа. Она обладала той же жизнерадостностью, что и Джулиан (возведенной в десятую степень), – и походила на него лицом, однако не была наделена той малостью, которая превращает «хорошенькое» в «поразительную красоту».

Лоррейн отказалась от перекуса («у меня для еды отведен определенный период – четыре часа в сутки; я так поддерживаю вес») и отправилась с Джулианом подписывать бумаги.

– Почему для второй имплантации выбрали Лоррейн, а не кого-нибудь, занятого в проекте? – понизив голос, спросила Каро, откинувшись на стуле.

– Мы специально выбирали человека, не связанного с проектом и поэтому не имеющего предубеждений, но при этом абсолютно надежного, – ответила Барбара. – Джулиан за нее поручился. Уоткинс пытал ее несколько часов – это было месяц назад, он тогда был в куда лучшем состоянии, чем сейчас, – и одобрил ее кандидатуру.

– Завидую той мухе, которая могла бы залететь в комнату и подслушать этот разговор, – ухмыльнулась Каро.

– Да, такое вряд ли когда-нибудь повторится, – сказала Молли. – Но признаюсь, что я несколько выбита из колеи. До появления Лоррейн главной местной чудачкой была я.

Каро допила кофе. Что же такого ее двоюродный дед увидел в Лоррейн, что стал безоговорочно доверять ей? Каро вовсе не считала, что хорошо разбирается в людях – одна история с Полом Беккером чего стоит… И у Лоррейн, несомненно, имелась и другая сторона, совершенно не похожая на ту, которую она демонстрировала окружающим.

Но ведь такие – все на свете…

– «Я широк, я вмещаю в себе множество разных людей»[13], – продекламировала она вслух и пояснила, поймав удивленный взгляд Молли: – Жаль, что Ральф Иган так скоро уезжает. Когда приедет новый ассистент, мы оба окажемся новичками в этом проекте.

– И когда он приедет? – спросила Барбара.

– Наверно, в конце следующей недели. До тех пор я успею установить имплант Лоррейн вместе с Ральфом, провести полное послеоперационное наблюдение, выполнить все виды диагностической визуализации, а потом прооперировать Эйдена. Мы с Джулианом поспорили насчет графика операций и сокращения перерывов между ними.

– И ты победила, – констатировала Барбара.

– Еще бы, – сказала Молли. – Ведь она здесь самый главный медик. – Она прикоснулась пальцем к серьге. – Как вы думаете, далеко я смогу ее забросить?

* * *

К ночи на Кайман-Брак съехался весь медицинский персонал: хирургические сестры Имельда Махджуб и Розита Ортега, палатные сестры, которыми командовала Камилла Франклин, две санитарки. Поутру Джулиан собрал их всех в конференц-зале Третьего крыла.

– Доброе утро, – приветствовала их Каро, которая никак не могла поверить в реальность того, что она командует такой массой народа. – Рада с вами познакомиться. Давайте обсудим план нашей завтрашней работы.

Все они успели поработать с Дэвидом Уиксом, все знали свое дело. И все же на следующий день, прямо перед тем, как поднести пилу к частично выбритой голове Лоррейн, она испытала состояние, близкое к панике. Что она делает здесь, в этой великолепно оборудованной операционной, среди идеально вышколенного персонала… Зачем эта совершенно не нужная по медицинским показаниям операция? Но паника тут же прошла. Она всегда была уверена в том, что пациенты-добровольцы – это невоспетые