Константа - Андрей Соболев

Евгений одним рывком стащил дочь с кровати, не до конца отдавая отчёт своим действиям. Он не знал, что происходит, откуда это землетрясение, бежать ли им на улицу или прятаться. А что, если дом сейчас рухнет? Новиков пытался о таком не думать, его охватил приступ паники, он был напуган не меньше маленькой девочки. Все его мысли были о том, как подальше спрятать свою главную ценность в жизни и не смог придумать ничего лучше, чем с силой затолкать плачущего ребёнка под кровать, а сам тем временем бросился к окну, чтобы узнать, что случилось. Но только он приблизился к подоконнику, как снова почувствовал знакомый удар невидимой волны, прошедшей сквозь него и тут же всё прекратилось. Землетрясение утихло, но вместе с ним пропал и весь свет в посёлке, даже обычное зарево от огней города, которое он наблюдал каждый вечер, исчезло с горизонта, лишь тотальная тьма, тишина и ни единой живой души. Будто никто и не заметил таинственного взрыва и тряски, чуть не разрушившей весь дом.

«Куда подевались все люди» – подумал Евгений, одновременно ощущая, как нарастающее беспокойство, уже готово поглотить его целиком, и только огромная доза лекарства не позволяла этой лавине обрушиться на его разум. Единственное, что хоть немного развевало тьму на улице и в комнате, это свет от загадочного свечения в небе, которое стало гораздо ярче и активнее, словно настоящий радужный шторм разразился над городом.

Тишина. Обволакивающая, пугающая, неживая. Мир будто перестал существовать. Пребывая в шоке от происходящего, Евгений не сразу понял, что тишина забрала не только внешние звуки, но и вместе с ними пропала главная путеводная звёздочка, связывающая с реальностью. Плач его маленькой дочки растворился эхом по комнате, впитался в стены, а дом встречал теперь угрожающим безмолвием. Евгений обернулся и со страхом осмотрел комнату.

– Аня? – тихо позвал он, а потом повторил уже гораздо громче. – Аня?!

Он бросился обратно к кровати, заглянул под неё, но там было пусто. Евгения обдало жаром, в голове зашумело, а сердце заходилось в бешеном ритме. Он вскочил на ноги и закружился на месте.

– Аня, солнышко, пожалуйста, ответь мне, где ты? Умоляю, не молчи!

У Евгения спёрло дыхание, он начал задыхаться и схватился за сердце. Почувствовал, как из глаз брызнули слёзы, а ноги подкосились. Что-то внутри толкнуло его вперёд, и он выбежал из комнаты, с грохотом отворяя дверь.

– Анна, милая! – кричал он во всё горло, заглядывая во все комнаты и ванную. – Ответь, прошу!

Но вокруг была тишина: вечная, безмолвная, первозданная, предвестник полного забвения. Евгений побежал по лестнице на первый этаж, не оставляя последней надежды, но в глубине души он уже всё понимал, в том числе то, что приходит за тишиной.

– Нет, только не ты, только не ты! Боже, прошу, – причитал Евгений, спускаясь с лестницы, и от внутреннего бессилия постоянно путался в своих ногах.

Он остановился посреди комнаты на первом этаже в полной темноте и отчаянии, затем упал на колени и заплакал так, как никогда в жизни. Где-то внутри него оборвалась последняя ниточка и реальность разбилась об острые рифы, так и не найдя спасительного света от драгоценного маяка. Вслед за отчаянием пришла неудержимая злость: на себя, свою судьбу, на весь мир вокруг. Евгений крепко сжал кулаки, вытер рукавом слёзы, вскочил на ноги и буквально вышиб входную дверь, затем выбежал на улицу в одних носках и домашней одежде. Но всё, что он успел увидеть, – это как на горизонте, где обычно освещали небо огни ночного города, вспыхнула тьма. Огромный шар всепоглощающей темноты за долю секунды раздулся до неимоверных размеров, устремляясь в небо, а потом взорвался, забирая с собой всё вокруг: город, лес, сияющее небо над головой и весь мир. Будто и не было ничего, что стоило любить или ненавидеть. Будто и не было тех благостных минут, наполненных теплом и нежностью, ради которых стоило жить.

#110

В городе уже целую неделю не прекращались дожди, изредка давая краткосрочную передышку, а на деле проливные ливни с редкими грозами лишь сменялись мелкой изморосью, что так неприятно обжигала лицо. На дорогах повсеместно цвели огромные лужи, с которыми плохо справлялись службы водоотведения, а люди с большой неохотой выползали на улицы из своих домов, открывали зонты и угрюмо куда-то брели со слабой надеждой, что эта сырость когда-нибудь закончится. Весна в этом году больше напоминала осень, чем многим портила настроение, включая Евгения. Хотя он и не мог вспомнить, почему в этом мире или жизни его альтер эго было так расстроено или почему со звенящей пустотой в душе он мчался по пустому загородному шоссе на своём большом внедорожнике.

По обычаю Евгений пришёл в себя от ослепительно яркой вспышки, но в этот раз она была не предвестником рождения мира, а нечто более жутким, угрожающим прервать краткий миг его новой жизни. Вместе с обжигающим свечением до него донёсся очень громкий и протяжный звук. Кто-то истерично давил на гудок автомобиля, пытаясь предупредить сумасшедшего лихача. Всё случилось довольно быстро, но в последний момент Евгений успел осознать, что его слепило фарами от огромного грузовика, что нёсся ему навстречу. Новиков вывернул руль, возвращаясь со встречной полосы на свою дорогу, и проводил взглядом гудящий грузовой автомобиль, который хоть и пытался уйти от столкновения, съехав одним колесом на обочину, но даже не подумал сбавить скорость.

В голове Евгения разразилась настоящая буря, ожесточённая борьба между старыми и новыми воспоминаниями. То, что раньше было далёким отзвуком, неясным шумом на периферии сознания, иногда прорывающимся наружу, теперь не желало уходить, цеплялось за новую реальность и громко заявляло о своих правах. Евгений не понимал, как он оказался в машине и почему нёсся на огромной скорости по встречной полосе. Возможно, всему виной алкоголь, что отчётливо отзывался тяжестью в голове и помутившимся сознанием, а может, всему виной огромная зияющая рана