Кристофер Сташеф - Волшебник не в своем уме

— Она была так добра, так мягкосердечна, — с сомнением проговорила Эсмеральда. — Быть может, имело бы смысл забросить ее в какую-нибудь отсталую область, где многие нуждаются в излечении от болезней?

— Нет, здесь она непременно усмотрит подвох, — подтвердила Эсмеральда. — Можно было бы отправить Делла по деревням под видом менестреля, чтобы он распевал о страданиях сирот. Через месяц все уже будут только и говорить, что о бедняжках сиротах, и Медаллия тут же организует для них приют.

— Нет, — покачал головой Гайлс. — Медаллия умна и прозорлива. Она поймет нашу хитрость и в том, и в другом случае. Нужно либо захватить ее, чего мы делать не станем, либо постоянно опережать ее и действовать более хитро, чем она.

Судя по тону Моргана, такое предложение пришлось ему по душе.

— Это будет несложно. Нас тридцать, а она одна.

— Значит, нужно будет играть по-честному, — вздохнула Розали.

Играть? Это у них называется игрой? Но для Джанни и его народа это жизнь. Жизнь — или смерть!

— Хватит о Медаллии. Мы все решили, — заключила Розали. — Но что нам делать с этими двумя бродягами?

Джанни мысленно похолодел.

— А что мы можем с ними сделать? — вздохнул Морган. — Не можем же мы бросить их здесь на погибель, когда они так тяжело ранены, а один из них притом еще не оправился после сотрясения мозга. Судя по всему, стукнули его очень сильно!

Эсмеральда поежилась.

— Радуйтесь, что вам не пришлось осматривать эту рану. Кость, правда, — не повреждена, но наверняка судить без рентгена трудно.

— Не исключена подчерепная гематома, — сказала Розали и нахмурилась. — Ему необходимо наблюдение.

— Придется взять их с собой, покуда мы не найдем надежного места, где можно было бы их оставить, — решил Морган. — До замка принца Рагинальди всего два дня пути, а мы так или иначе думали заглянуть туда.

— В таком случае, видимо, придется оставить их там, — вздохнула Розали, — хотя мне даже страшно представить, как отдать людей в таком состоянии на попечение средневековых лекарей.

— Не такая уж она отсталая, местная медицина, — возразил ей Морган. — Их лекари располагают кое-какой вполне приличной техникой и даже знают, как изготавливать антибиотики — эти сведения со времен первых поселенцев передавались здесь из уст в уста.

Последние несколько фраз пролетели мимо ушей Джанни, поскольку он в ужасе думал о том, что ожидало их с Гаром. Они попадут в руки Рагинальди — тех дворян, на службе у которых состояли Стилеты! Сами Рагинальди, быть может, и не знали, кто такой Джанни, но вот Стилеты знали наверняка. Они узнают его в первую же секунду, а еще через секунду они с Гаром будут мертвы, если только Рагинальди не решат покалечить их и отправить в Пироджию в знак назидания для остальных горожан. Нет! Им с Гаром нужно было во что бы то ни стало как можно скорее бежать!

А за этой мыслью явилась другая. Более подходящего случая не представится. Цыгане не ожидают, что они возьмут да и уйдут среди ночи, почти сразу же после того, как их спасли. С другой стороны, особых подозрений их исчезновение вызвать не должно. Ну, сочтут Джанни и Гара неблагодарными и бестактными наглецами или хуже того — парой бродяжек, которые сыграли с ними шутку.

Джанни не мог поверить в наивность этих людей. Особенно его возмущало то, что они возомнили себя умнее народа Талипона. То есть они считали себя такими мудрыми, что смели брать на себя право вмешиваться в их дела и решать их судьбу! Неужели они не понимали, что дворянин по доброй воле ни за что не станет заниматься торговлей? Отбирать у купцов львиную долю прибыли под видом изъятия излишков или борьбы с монополизмом — это одно дело, но чтобы благородные господа сами взялись зарабатывать серебро? Нет! Наверняка эти люди должны были понимать, что для того, чтобы дворяне прекратили воевать друг с другом, они должны были поработить купцов!

Вот именно, — подтвердил старец. Длинные седины, развеваясь, закрывали его лицо, вертелись, словно нити из кудели вокруг веретена.

Джанни в страхе осознал, что перестал слышать цыган, и судя по всему, уснул окончательно.

Если ты знаешь об этом, наверное, ты знаешь, как нам с Гаром остаться в живых и невредимыми добраться до Пироджии! — сказал он. — Наверное, ты бы мог сказать мне и о том, как защитить Пироджию от дворян и от этих наивных и глупых доброхотов!

Великан уже говорил, как это сделать! — отвечал старец. — Он говорил вашему Совету, что им следует объединиться со всеми другими торговыми городами.

Отчаяние охватило Джанни.

Мне ни за что не убедить советников в этом!

Не горюй, — посоветовал ему старик. — Ты что-нибудь придумаешь, и быть может, на эту мысль тебя наведет другая цель.

Сердце Джанни с надеждой всколыхнулось.

Какая цель?

Береги Медаллию, — сказал старец. — Береги ее, защищай и помогай ей во всех ее делах, и тогда она заменит тебя и сумеет убедить советников. Прислушивайся к ее советам, ибо ей известно столько же, сколько этим цыганам-притворщикам, и положение дел она видит лучше, и судит обо всем трезвее.

На этот раз Джанни вспомнил о том вопросе, который хотел задать до того, как лик старца исчез.

Кто ты такой?

Зови меня Волшебником, — ответил старец. — Чародеем в твоем уме. — Лик начал таять, исчезать. — Пора уходить, ты должен это понимать. Цыгане не погонятся за вами. На самом деле они будут даже рады вашему исчезновению, ибо с их плеч свалится лишняя обуза. Но уйти вы должны сейчас.

Но как? — выкрикнул Джанни в отчаянии. Лик старика уже успел превратиться в маленькое белое пятнышко.

Уходите, — донесся издалека голос старца. — Уходите.

Джанни сел так резко, что чуть было не ударился макушкой о дно кибитки. Случись такое, он бы непременно разбудил цыганское семейство, спавшее в фургоне. Стараясь дышать медленнее и тише, он торопливо огляделся по сторонам. Костер догорал, возле него не было ни души. Кое-где под кибитками спали, завернувшись в одеяла, молодые парни. Некоторые из них громко храпели. Те же, что были постарше, со своими женами спали внутри фургонов. Только сейчас Джанни вспомнил о том, что в таборе не было ни одного ребенка. До сих пор он считал, что они просто не попадались ему на глаза, но теперь, когда он знал, что цыгане ненастоящие, он думал о том, что детей и не должно быть. На миг он задумался о том, кто они такие на самом деле, но ничего придумать не успел, так как увидел молодого цыгана с мечом, который прошел между кибиткой, под которой лежали Джанни и Гар, и догорающим костром. Дозорный! Они выставили дозорного! А быть может, и двоих, чтобы, если одного убьют, второй успел поднять тревогу. По крайней мере именно так поступать учил Джанни старик Антонио.