Вад Капустин - Встретимся на Альгамбре

Почти сразу вслед за Алексеем в помещение вошел Матвеев и громко хлопнул дверью, давая знать о своем присутствии. На вопросительный взгляд друга Сандр ответил невообразимой гримасой, которую капитан прекрасно расшифровал — все серьезные разговоры позже. Строго приватно. Физиономия парня казалась довольной, а на губах то и дело мелькала улыбка.

Заметив вздернутую бровь Одинцова, бывший боксер сообщнически подмигнул. Капитан угрожающе оскалился. Интересно, конечно, до чего они там договорились, но, по мнению Одинцова, радоваться пока было совершенно нечему.

— Догадываетесь, зачем пригласил? — без предисловий спросил Орлов, даже не обругав партнеров за опоздание и игнорируя их активный мимический обмен.

— Насчет Шнобеля хотели спросить, Валентин Сергеевич? — попытался прикинуться шлангом Матвеев, состроив туповатую мину добросовестного служаки. — Виноваты. Не усмотрели.

— При чем здесь Шнобель? — Орлов машинально среагировал на провокационный вопрос. — В смысле, Шаров. Хотя и правда, внимательнее нужно быть к людям. Протест мы фроггсам, конечно, подали. Пока без ответа. И что ты с Корниловым в столовой не поделил?

В столовой? Психички донесли. Алексей поморщился — он был согласен с начальником во всем: им следовало быть осторожнее, и не стоило ссориться с Корниловым. Все происходило помимо него. В последнее время экипаж «Вездесущего» преследовали неудачи, возможно и неслучайные.

Вот и последний полет на Пальмиру, колонию Фрогги, привел к досадной истории с молодым штурманом, Серегой Шаровым, за особо выдающуюся часть физиономии прозванным Шнобелем. Тощий малорослый парнишка, тайно страдавший из-за воображаемого уродства, вместо того, чтобы подсобрать денег на легкодоступную пластическую операцию, вбил себе в голову, что среди негуманоидов будет считаться красавцем. Или, по крайней мере, нормальным. Одинцов сильно подозревал, что кое-кто приложил немало усилий, чтобы вбить в голову парню небезопасную ерунду. И в результате — побег. И к кому! К фроггсам!

— Впрочем, не будем отвлекаться. Не это сейчас главное, — начальник управления космических перевозок не позволил себе надолго увлечься второстепенным вопросом. — На Альтаир, ребята, придется лететь. По маршруту, так сказать, проложенному предшественниками. И, значит, выполнить некоторые сопутствующие задачи…

Орлов бросил печальный и, одновременно, предупреждающий взгляд в сторону детей. Из-за них ему приходилось говорить непривычно витиевато и обиняками. Что же брат и сестра тогда делали здесь, в приемной?

Начальник управления продолжал, вынужденно мешая важную информацию с намеками и экивоками:

— Еще один разговор тебе, Алексей, сегодня предстоит. Сразу отсюда пойдешь, через нуль-порт в приемной. В московском офисе тебя уже ждут. В одиннадцатом кабинете. На входе просто представишься, охрана проводит. Тебя хотят видеть дипломатические представители Альтаира. И очень прошу тебя, Алексей, будь осторожней. Не накосячь! И, главное, лишнего не болтай! — тихо добавил Орлов, ничего сейчас не желая так сильно, как иметь возможность отвести своего бывшего юнгу в сторонку и поговорить толком по душам. — Наслышан я о твоей беседе с Малютиным. Поменьше распространяться не мог? У мужика и без тебя проблем хватает, да и вообще. Так вот, чтобы больше такого не было.

Одинцов не успел удивиться: — Когда только успели доложить? — как Орлов, с не слишком натуральной отеческой улыбкой, обращаясь к детям, представил:

— Ну так вот, познакомьтесь, ребята. Наши лучшие космонавты. Десять лет беспроблемных полетов.

Это у них — то беспроблемных? И откуда вдруг такая цифра, десять лет? Брови Одинцова невольно взлетели вверх. Матвеев тихо хрюкнул, сразу громко закашлявшись, чтобы скрыть смех. Похоже на рекламную распродажу. Валентин Сергеевич пытался представить экипаж в самом выгодном свете, как будто имел дело не с сопливыми малолетками, а с комиссией из центрального управления Космофлота.

— Ну, во всяком случае, ничего серьезного, — поправился бывший капитан «Наутилуса», пытаясь угрожающей гримасой осадить не в меру развеселившегося бортинженера.

Одинцов без особой приязни смотрел на новых знакомых. Против детей он, в общем, ничего не имел, но немного побаивался, не зная, как с ними следует обращаться. До сих пор Алексею удавалось держаться на достаточно безопасном расстоянии от регулярно не сбывающихся надежд человечества.

— Екатерина Громова, — девочка, холодно улыбнувшись капитану ястребка, высокомерно кивнула. Что она о себе воображает? Пацан, по всей вероятности, брат юной фифы смущенно пробормотал себе под нос что-то вроде «Здрассте!»

— Привет! А ты кто такой? — Матвеев по-дружески протянул руку мальчишке, восторженно уставившемуся на сидевшую на плече капитана птицу.

— Здорово! Я Громов. Витька. Брат вот ее, — мальчишка кивнул в сторону заносчивой девушки.

— «Так, значит, брат и сестра Громовы», — Одинцов, наконец, начал прозревать. Вот почему эти двое оказались здесь. И что же из этого следует?

— «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», — не смолчала попугаиха, воинственно щелкнув клювом в сторону Кати.

— Говорит! — ахнул Витька. — А можно птичку потрогать? — Глаза парнишки счастливо заблестели.

— Нельзя, клюнет! — пошутил Александр. Мальчишка понял, хихикнул и, проникшись к инженеру симпатией, пожал протянутую руку и встал рядом, по-прежнему не сводя взгляда с Врушки.

Польщенная вниманием птица завозилась, устраиваясь поудобнее, потом вдруг, заметив блестящую точку на рукаве Одинцовской рубашки, резко клюнула застегнутую пуговицу, а затем шарик в складке ткани. Раздался резкий металлический треск, на пол посыпались крохотные детальки.

— Что это было? — Орлов резко нагнулся, вглядываясь в рассыпанный мусор.

— Не знаю, — Алексей растерянно пожал плечами.

— Зато, я, кажется, знаю, — лицо бывшего капитана «Наутилуса» посуровело. Орлов нажал на кнопку вызова охраны. Мгновенно явившийся по его приказу незнакомый молодой парень, осторожно собрав микроскопические обломки, вынес их из кабинета. — На экспертизу!

— И глушилку включи! — сердито бросил начальник вслед безопаснику.

— Шпионы! — восхищенно пробормотал Витька Громов. Сын Станислава.

Прослушка. Одинцову все стало ясно. Несмотря на более или менее благополучно завершившийся разговор с Малютиным, на душе скребли кошки. А все-таки дети-то тут при чем?

— Итак, познакомьтесь, космонавты, это дети капитана Громова: Катя и Виктор, — еще раз представил Орлов. И негромко добавил. — Интуиты и эмпаты. Полетят с вами, помогут найти следы.