Виктор сапарин - Новая планета (сборник)

Геннадий Степанович проводил меня в мою комнату, пожелал спокойной ночи и ушел.

Я разделся и лег в постель. Не успел я собраться с мыслями, как заснул так крепко, что спал без всяких сновидений.

Когда я проснулся, в комнате было светло.

«Что это еще они придумали? — соображал я спросонок, подходя к окну и отдергивая занавеску, пронизанную ровным и сильным светом. — Искусственное солнце?»

Но вместо солнца я увидел луну. Огромная, круглая, с ясно различимой добродушной улыбкой, она светила сильно и спокойно, словно это был фонарь, заряженный аккумуляторами новой конструкции. Я вспомнил, что в дореволюционной России в провинциальных городах в лунные ночи уличное освещение выключалось: небесный фонарь давал больше света, чем все земные.

«А что, — подумал я, — ученые используют когда-нибудь Луну и для освещения. Запалят на ней с помощью атомной энергии гигантский «костер» или установят на ней зеркала, отбрасывающие солнечный свет на Землю. А может быть, просто посеребрят ее поверхность, покроют какой-нибудь амальгамой, чтобы увеличить естественное отражение в несколько раз».

В лунном свете была отлично видна бухта Капризная, с яркой дорожкой, пересекавшей темную поверхность воды, и силуэтами гор, так же похожих на двух кошек, как и восемь лет назад. Но там, где морды двух кошек сходились, оставляя проход в море, стояла теперь бетонная плотина, казавшаяся при лунном свете серебристо-белой. По краям ее, на вырубленных в горах площадках, высились два огромных здания. Одно было с узкими окнами, идущими от фундамента почти до самой крыши. Из длинных окон вырывался свет, более яркий, чем лунный, и ложился на откос горы, покрывая его светлыми и темными полосами. Другое здание, в восемь или десять этажей, было обычного для исследовательских учреждений типа.

Я стоял у окна, должно быть, очень долго. Не знаю, каким образом в комнате очутился Геннадий Степанович. Он был умыт, побрит и сиял обычным своим добродушием.

— Ну, у вас и видик, — произнес удерживая улыбку.

Я посмотрел в зеркало, вделанное в дверцу платяного шкафа. На ковре стоял босиком, в брюках с опущенными подтяжками и в ночной сорочке пожилой человек с выражением глупого восторга на заспанном лице.

— Вы, случайно, не лунатик? — продолжал подтрунивать надо мной Геннадий Степанович. — Я стучу, стучу в дверь, а он луной любуется…

— Не луной, а гидростанцией, — возразил я. — Только подумать, что та бешеная сила, нас когда-то в лодке, теперь укрощена. Служит человеку.

— Это ведь Голубенцова идея. Помните «юношу»? Вы его еще тогда за поэта приняли!

— Что ж, — сказал я, — в этом есть и поэзия! Так что я не так уж и ошибся.

Геннадий Степанович ушел, сказав, что будет ждать меня в столовой.

Быстро одевшись, я снова подошел к окну и еще раз бросил взгляд на панораму бухты. Трудно было поверить, что это то самое место, где восемь лет назад мы плавали через Чортовы ворота.

За завтраком я вручил Геннадию Степановичу его фонарик.

Он очень обрадовался.

— Я очень дорожу этим фонариком, — заметил он, — с ним связана одна история… Когда-нибудь я расскажу ее… Но каким образом фонарь очутился у вас?

Я коротко рассказал, как нашел его.

— Действительно, — подтвердил мои догадки Геннадий Степанович, — фонарик заряжен за счет энергии Луны.

Он долго смеялся, когда услышал про первое мое предположение, что энергию добывают на Луне и затем переправляют на Землю в космических ракетах.

— У нас достаточно источников энергии и на Земле, — сказал он. — И мы не отказываемся ни от одного из них. Когда-нибудь, возможно, будут добывать нужное нам сырье, например ценные руды, и на Луне и доставлять на Землю, но, думаю, и это не понадобится. Проще, очевидно, будет изготовлять любые нужные нам химические элементы искусственным путем. Вот энергии нужно будет для всех этих целей все больше и больше. И здесь нет смысла отказываться от такого дарового источника, как энергия лунного притяжения. Это светило, обегающее Землю и вызывающее движение огромных масс воды в наших океанах, должно приводить в действие десятки, а еще лучше сотни советских приливных станций.

— Мне казалось, что атомная энергия сделает излишними другие энергетические источники, — сказал я.

— Почему же? — возразил Смирнов. — В хорошем хозяйстве все источники должны использоваться. Ведь и для получения атомной энергии тоже требуется предварительная затрата энергии на приведение в действие механизмов, добывающих, перевозящих и обрабатывающих урановую руду. И вот, к примеру, если для этого использовать силу лунного притяжения, то ведь атомная энергия фактически достанется нам даром. Вообще пора заставить работать на человека и Луну, а не только Солнце.

— А разве до сих пор такие попытки не делались — спросил я.

— Проекты приливных станций разрабатывались в нашей стране еще до войны, — сказал Геннадий Степанович. — Но одно дело первые станции — опытного характера — и совсем другое дело широкий размах строительства в этой области. Сейчас проектируется десятка полтора крупных приливных станций в разных пунктах нашего побережья. Институт приливов ведет систематические наблюдения приливов и отливов еще, по крайней мере, в десяти тысячах пунктов. Это ему нужно и для общих теоретических выводов и для выбора мест под будущие приливные станции.

— Да, — сказал я задумчиво, — значит, и старушку Луну заставили работать на советского человека.

— Заставили, — шутя поддакнул Геннадий Степанович. — Бегает по небу и крутит валы наших машин.

— Здорово все-таки! — невольно воскликнул я. — Действительно был прав тот инженер, который говорил, что советские люди приделают привод к Луне.

— Луна — очень надежный двигатель, — заметил Смирнов. — Не требует ни смазки, ни какого бы то ни было ухода и действует с большой регулярностью. Но имеет и недостатки.

— Какие именно?

— Во-первых, приливы и отливы не представляют собой равномерного движения воды, тут существуют свои пики и спады, а между приливом и отливом вообще течения нет. Эта неравномерность усиливается тем, что Луна работает не по нашим земным часам, а в зависимости от времени своего обращения вокруг Земли, которое составляет так называемые лунные сутки. Тут, правда, она чрезвычайно аккуратна: в течение лунных суток она делает ровно четыре такта — два прилива и два отлива. Но, так как лунные сутки на 50 минут длиннее принятых у нас суток среднего солнечного времени, то по нашим земным часам приливы и отливы приходятся каждый раз на новый час.