Николай Томан - В мире фантастики и приключений. Выпуск 1. 1959 г.

– Но, помилуйте, Анатолий Алексеевич! - взмолился Ивашкин. - С вашего же разрешения временно ее там держим. Но завтра же…

– Как завтра? - закричал Вронский, прерывая Ивашкина. - Сегодня же чтобы все было убрано! Ночью к нам целый эшелон аммонита пришлют, а тут еще этот не убран. Вы что, в сплошной пороховой погреб хотите превратить станцию? Немедленно убирайте взрывчатку куда хотите!

– Но позвольте, куда я ее ночью дену?… - всплеснул пухлыми руками Ивашкин. - Ничего с нею не случится до завтра. Она у нас в специальных вагонах-складах, оборудованных в соответствии с “Едиными правилами безопасности” - раздел пятый, глава одиннадцатая. Все вагоны без тормозов и тормозных площадок. Прежние двери забиты. Новые сделаны точно по “Правилам”: один, восемь на ноль, девять. Открываются внутрь. Я ведь все это назубок знаю. Параграфы: двести двадцать семь-двести двадцать восемь…

– Да что вы мне тут инструкции цитируете! - разозлился Вронский. - Сам знаю, что разрешается временно держать взрывчатку в вагонах-складах, но нельзя же скапливать столько взрывчатых веществ на одной станции, - сюда ведь целый эшелон аммонита придет сегодня ночью или к утру.

– Так его на других путях поставят, - не сдавался Ивашкин, потея от волнения больше обыкновенного. - А у нас приняты все меры предосторожности. Вагоны-склады имеют опознавательные знаки в соответствии с параграфами пятьдесят три, пятьдесят четыре - красные диски днем, ночью - красные фонари. На дверях белые плакаты с черными буквами - “опасно”. Все как полагается…

Но Вронский уже не слушал его. Он поднялся из-за стола и ушел на станцию, тревожно думая дорогой, что очень некстати везут ему сейчас эту взрывчатку. Заметив на станционных путях несколько цистерн с бензином, начальник взрывных работ забеспокоился еще более.

“Этого еще не хватало, - раздраженно подумал он, переводя взгляд с цистерн на составы с лесом. - Как нарочно, забили всю станцию горючим материалом…”

Дежурный по станции Большой Курган инженер-лейтенант Грачев, выслушав его, только руками развел:

– Что поделаешь, товарищ Вронский! Станционные пути у нас недостаточно развиты, а грузы всё прибывают.

– Так ведь взрывчатку же ночью пришлют, - возбужденно проговорил Вронский.

– Ну так что же? - невозмутимо отозвался дежурный. - Обычное явление. Не впервые такие грузы принимаем. Непонятно даже, чего вы нервничаете?

Вронский, более всего боявшийся обвинения в нервозности, так и вспыхнул весь:

– Кто нервничает? Что вы, в самом деле!… Не знаете разве, какова обстановка? В любой момент возможна диверсия, особенно в такой благоприятный, когда к нам прибывает чуть ли не две тысячи тонн взрывчатых веществ, а станция вся забита цистернами с бензином и строительными материалами…

– Знаем, всё знаем, - спокойно прервал его дежурный. - Не нужно только сгущать краски и преувеличивать опасность.

Дежурный по станции был уже не молодым человеком. На транспорте работал он не первый год и дело свое знал в совершенстве. Спокойно, без суеты привык он принимать решения. Даже тогда, когда требовалось действовать быстро, Грачев тратил на это ровно столько времени, сколько было необходимо. Он понимал, конечно, что возможность диверсии, о которой все работники станции были предупреждены, делала обстановку серьезной, даже напряженной, но нервничать так и горячиться, как этот молодой инженер, он положительно не видел оснований.

Вронского же, напротив, возмущало спокойствие этого человека, лицо которого показалось ему почему-то чрезвычайно глупым. “Удивительно тупой народ эти эксплуатационники…” - с раздражением подумал он и спросил:

– Что же вы, однако, думаете предпринять?

– Ничего не думаю предпринимать, - равнодушно проговорил дежурный.

– Ну так вы просто флегматик какой-то! - возмутился Вронский и направился к выходу. - Я начальнику станции буду жаловаться.

– Хоть самому министру путей сообщения, - все тем же невозмутимым тоном ответил дежурный.

После этого обмена любезностями Вронский сердито хлопнул дверью и вышел из конторы дежурного по станции. Однако он не пошел к начальнику жаловаться на Грачева, решив, что “все они, эксплуатационники, на один лад, и ничем их не прошибешь…”

ПОЕЗД ПРИХОДИТ В БОЛЬШОЙ КУРГАН

Рассветало, когда Анатолий Вронский со своей помощницей Ольгой Беловой пришли встретить поезд Шатрова. Инженер Ивашкин, раньше их явившийся на станцию, давно уже нетерпеливо прохаживался по перрону. Было свежо, и Ольга зябко куталась в свой широкий, выгоревший на солнце плащ.

Вронский всегда имел обыкновение лично встречать такие поезда, и в присутствии Ольги не было тут никакой необходимости. Сколько, однако, ни уговаривал ее Вронский не ходить сегодня на станцию, она и слушать ничего не хотела. А когда Анатолий Алексеевич проговорился случайно, что сегодня просто опасно быть на станции, она уже самым категорическим образом заявила:

– Тем более я хочу быть тут. Долгом своим считаю! И потом - Шатров мой друг, и мне будет приятно встретить его и поздравить с благополучной доставкой такого опасного груза. А уж он доставит его благополучно, можете не сомневаться.

Вронский не нашелся, что ответить ей на это, только еще пристальнее стал вглядываться в рельсовый путь, уходящий на запад и сливающийся вдали в одну линию. Ему не нравилось, что в последнее время Ольга так часто стала вспоминать Шатрова, и он хотел уже было поиронизировать над этим, но тут его позвал кто-то из железнодорожников и попросил срочно зайти к дежурному по станции.

Грачев, все еще продолжавший нести дежурство по станции, удивил его бледным цветом лица и беспокойным блеском глаз. Вронский сразу же подумал, что случилось что-то необычное, если так изменился вдруг этот хладнокровный человек.

– Что слышно о поезде Шатрова, товарищ Грачев? - торопливо спросил его Вронский, уже не думая больше о вчерашней размолвке.

– Поезд Шатрова близко уже, - ответил дежурный по станции, и голос его дрогнул при этом, хотя он изо всех сил старался скрыть свое волнение. - Прибудет с минуты на минуту, но…

Грачев замялся, будто не решаясь произнести какое-то страшное слово, но, сделав над собой усилие и осмотревшись по сторонам, проговорил, понижая голос почти до шепота:

– Он заминирован.

– Как! - испуганно воскликнул Вронский, сразу же почувствовав, что ладони его рук стали мокрыми.

– Диверсанты поставили на нем мину замедленного действия. Она может взорваться каждое мгновение, - пояснил дежурный, взяв наконец себя в руки. - Надо действовать немедленно! Я прошу вас помочь мне. Необходимо предупредить всех об опасности. Я закрою семафор и не пущу поезд на станцию. Но если он взорвется даже там - все равно беда будет немалая.