Нэнси Кресс - Свет чужого солнца

Путь от «избегаю» до «презираю» не длиннее, чем первый взмах ножом жреца. И смерть в конце пути.

Ребячество. Боль. Слепота. Слепота охотника, не понимающего, что кридог, отвергнутый собственной стаей, становится намного опаснее.

Преодолеть ее мешало что-то подсознательное, какое-то молчаливое отвращение к человеку, способному хладнокровно копаться ловкими пальцами в растерзанных, беспомощных телах своих товарищей…

Белазир провела рукой по лицу. Морщины под глазами на мгновение разгладились; цветом ее кожа напоминала старую шкуру джонкиля.

— Глупо недооценивать делизийцев, — продолжала главнокомандующая. — Их удел — подлость и предательство, любой из них не задумываясь продаст собственную любовницу, но в сражении они превращаются в демонов, а уж когда появляется возможность грабить и насиловать… В Эр-Фроу среди них особенно много подонков.

«Как и у нас», — подумал Дахар и спросил:

— Ты не ожидаешь открытого нападения?

— Нет. Делизийцы либо нападают сразу, либо таят и копят злобу. У них нет дисциплины. В этом их слабость, но она может обернуться силой, если командир догадается направить их ярость в нужное русло. Калид способен на это. Я слышала от сестры-легионера, которая ходит в одну группу с ним, что у Калида хорошо подвешен язык. При помощи слов можно управлять людьми. Но я не думаю, что они решатся на открытую драку.

— Или на отчетное убийство джелийского легионера.

— Да. Мне кажется, так. Да и едва ли это у них получится.

— Я сегодня спросил геда, какое наказание повлечет убийство.

Белазир отняла руку от подбородка. Ее глаза сузились в щелочки.

— Прежде чем обратиться к геду с этим вопросом, ты должен был спросить разрешения.

— Прошу прощения, командующая. К слову пришлось. Во время обучения Знанию. Он ответил: «Нам пока не до вас».

— Не совсем ясно. — Белазир задумалась.

— Да. Правда, он говорил о магнетизме. Трудно сказать, может, намекал на какие-то тонкости в физических законах и в законах гедов.

Дахар почувствовал, что Белазир не поняла ни слова. Слово «магнетизм» прозвучало здесь, в этой комнате, странно.

— Как ты думаешь, почему они сразу не покарали нас за убийство? Этим они ослабляют дисциплину.

— Мне кажется, они выжидают.

— Ради чего?

— Не знаю. Возможно, хотят посмотреть, как будут развиваться события.

Они ведь признались, что изучают нас.

— И все-таки, что они сделают, когда решат нас наказать?

Дахар помолчал, потом медленно, стараясь сохранить на лице равнодушную мину, обронил:

— Могут изгнать всех из Эр-Фроу.

— Ты действительно так думаешь? — встревожилась Белазир.

— Нет.

— Почему нет?

— Для этого нет серьезных причин.

— Мне кажется, слово «изгнание» здесь не подходит, лейтенант. Эр-Фроу — не Джела.

— Командующая забывает, что я не из Джелы.

— Я ничего не забываю. — Она оценивающе посмотрела на него своими черными глазами. — Мне говорили, что во время обучения ты проявил большой интерес к игрушкам гедов, Дахар.

Вот когда наконец стало ясно, что и Белазир ему не доверяет. Только повод другой. Дахар почувствовал укол разочарования, но постарался скрыть свои чувства и спокойно возразил:

— Это дань вежливости, которую я считаю обязательной по отношению к гедам.

— Да, но отбросим вежливость. Тебя интересуют сами игрушки?

— Да, главнокомандующая.

— Почему? Они достойны внимания?

Искренняя заинтересованность Белазир удивила его.

— Да. Некоторые. Многое из того, что они знают, мы могли бы использовать.

— Я думаю, — проницательно заметила Белазир, — твой интерес не только практического толка. Ты хочешь знать просто потому, что стремишься к знанию.

Дахар ничего не ответил.

— Берегись, лейтенант. В первую очередь ты должен быть предан Джеле, независимо от того, чужеземец ты или нет.

Гнев вспыхнул за мгновение до того, как Дахар осознал, что это полуоскорбление — намеренное. Пробный надрез, чтобы выяснить глубину нарыва, узнать, сохранилась ли преданность Джеле под двойной спиралью на его плече.

— Моя преданность всегда принадлежала Джеле, командующая, — церемонно заявил Дахар.

Она улыбнулась и пальцем смахнула что-то с ресниц.

— Я удовлетворена, лейтенант. Можешь идти.

Дахар вскинул в салюте оба кулака.

Сестра-легионер все еще ждала в коридоре. Она почтительно отсалютовала лейтенанту, но он заметил, как напряглись уголки ее губ, заметил взгляд, брошенный украдкой на его эмблему.

Выйдя из зала, лейтенант скользнул в темноту, чтобы еще раз проверить посты. Убедившись, что все в порядке, он не сразу отправился в зал братьев-легионеров. Спать не хотелось. Он в сомнении остановился на дорожке; из темноты доносились запахи колючего кустарника и серебристых колокольчиков. И тут он почувствовал странное волнение.

Купол над городом никогда не казался абсолютно темным. На нем не горели ни звезды, ни луны, и все же он слабо светился «ночью». Ветви деревьев раскачивались на его фоне, серые тени скользили по стволам. Настоящая темнота наступала только в жилых комнатах.

Дахар уже почти решил направиться в сторону здания, где один коридор был отведен проституткам. Проститутка доставила бы ему несколько мгновений физического облегчения, но он знал, что потом странное волнение возникнет снова и станет еще сильнее. Он вспомнил улыбающиеся губы и пустые глаза СуСу, ее плохо скрытое желание поскорее остаться одной. Крошечная девушка, больше похожая на куклу, хорошенькая, но такая же никчемная, как и все ее товарки. Нет, ни СуСу, ни любая другая жрица любви ему не нужна. Но тогда что же ему нужно? В нем росла какая-то неизведанная тяга к тому, чему не имелось названия. Она поднималась из глубины его души, а не только тела, и ничьим насмешкам или презрению не дано было подавить это чувство. Он страстно желал чего-то. По сравнению с этим неукротимым желанием познать неведомое, недоверие, которое испытывали к нему легионеры и даже главнокомандующая, что очень его раньше огорчало, казалось теперь пустяком. Он понял, что ближе всего подошел к удовлетворению своего желания, когда присоединился к Мастерам Двойной Спирали, учился у них искусству исцеления больных, по крупицам, словно гальку на морском берегу, собирая знания. Но те знания не могли утолить безымянного стремления к чему-то.

Сеть постов, конечно, была надежна, но все же не настолько, чтобы Дахар не смог проскользнуть сквозь нее, когда хотел. Он опустился на траву и начал пробираться мимо караульных к Дому Обучения.

16

Стук в дверь давно прекратился, а она все никак не могла поверить в наступившую тишину.