Александр Казанцев - Спустя тысячелетие

Женщины спокойно завтракали, не предлагая поесть ни стражу, ни пленнику.

Запах жареной рыбы с грибной подливкой пробудил у Анда голод, который проник в каждую клеточку молодого здорового организма. И это ослабляло юношу, в то время как ему предстояло показать старейшинам всю силу своего убеждения, заставить их понять, КТО и ЗАЧЕМ на его глазах вышел, как в сказке, но не просто из воды, а из ПРОШЛОГО!

Старейшины начали собираться. Белые ниспадающие одежды из домотканого холста, длинные седые бороды. Это были те немногие, кто смог дожить до недосягаемого для большинства возраста.

В полном молчании, лишь жестами приветствуя вождя и ее дочь, уселись все двенадцать старцев на корточках напротив камина.

Весна-вождь объявила о поимке вражеского лазутчика, присудить которого к смерти предстоит старейшинам. На суде настояла Весна-дочь, будущий вождь, поборница справедливости и добра. Однако истинное добро может и должно порой быть жестоким!

Старцы кивали в знак понимания и поглаживали бороды.

Весна-вождь закончила свое обращение к ним словами о том, что у вешних ложь — преступление, караемое смертью, а пленный может быть уличен судьями во лжи многократно.

Анд подумал, что в племени вешних ПРАВДА, к которой так привержена была Эльма, показав это в первую же их встречу, поддерживалась страхом смерти.

Анд располагал лишь одним оружием — силой убеждения. Но как найти нужные слова на бедном современном языке?

Внезапно на помощь Анду пришла Весна-вождь:

— Ты можешь говорить перед старцами на привычном тебе древнекнижном языке. Старейшины посещали Дом до неба, а потому мудры и поймут твое вранье.

Такой помощи от враждебной ему Весны-матери Анд никак не ожидал. Он не знал, что в традициях вешних — облегчать участь обреченного.

— Благодарю за неоценимую услугу, — поклонился он вождю.

Солнечный свет ворвался в окно вместо недавнего лунного, сделав суровую комнату приветливее. Надежда вернулась к Анду, и он обратился к старейшинам:

— Я — не лазутчик, как не был налетчиком во время гнусного набега моих соплеменников на вас. Об этом знают обе дочери вождя: и старшая, Весна-сестра, и младшая, Эльма. Вместе с вами я скорблю обо всех погибших во время разбойничьего набега бурундцев на вешних; я презираю насильников и убийц.

— Ложь! — властно прервала его вождь Весна.

— Это не ложь, уважаемые вождь и старейшины, — возразил Анд, — как и то, что я бессмысленно связан сейчас, перед тем как поведать вам главное.

Весна-вождь молча дала знак, и стражи развязали Анду руки.

Растирая запястья, он продолжал:

— Общее несчастье должно объединять, а не разделять людей. Но беда усугубилась тем, что вместе с Дарами увядшей цивилизации наши народы утратили и связывавшее их прежде чувство дружбы; оно вытеснено ныне межплеменной враждой, основанной на том, что человек родился не от тех родителей или думает не так, как другие. И уцелевшие остатки былого человечества содрогаются от бессмысленной кровной мести.

— Ложь и Правда не могут не враждовать, — опять прервала обвиняемого Весна-вождь. — Не лучше ли судьям-старейшинам заткнуть этот лживый рот и заставить преступника только отвечать на вопросы?

Старцы посовещались и, вопреки воле вождя, позволили Анду еще «поговорить», ибо он не сказал еще обещанного.

Весна-вождь гневно свела прямые свои брови. Весна-дочь положила руку на плечо матери, но та раздраженно сбросила ее.

— Весна-вождь сказала о Лжи и Правде, почтенные старейшины вешних, но шестеро наших общих предков в сопровождении малолетнего мальчика действительно вернулись к нам на Землю спустя тысячу лет.

— Какая ложь для младенцев! — не удержалась снова Весна-вождь. — Мне стыдно слушать! Подумайте только, старейшины, «малолетнему ребенку», по словам лгуна, тысяча лет, больше, чем всем нам, вместе взятым!

— Нет, ему меньше, — поправил Анд.

— Сколько же? — с издевкой спросила Вождь.

— По нашему счету, лет пятьсот.

— Заткнуть издевающуюся пасть. Да-да, стражам! — потребовала Весна-вождь, перейдя на понятный богатырям язык.

Но те не двинулись с места, видя, что старейшины не подтвердили приказа. Один из старцев заметил:

— Читал в Доме до неба такое вранье. Хохотал тогда. Можно смеяться сейчас, зачем гнев? Пусть врет. Его ложь неправдоподобна, он никого не сможет убедить, что ребенку пятьсот лет.

— Это с виду двухлетнему ребенку только Два года, — вступил в спор Анд. — Его вместе с шестерыми взрослыми схватил Урун-Бурун, а нам с младшей дочерью вашего вождя удалось усыновить мальчика, Никитенка по имени. — Анд говорил невозмутимо, казалось бы, о невозможном.

— Не хочешь ли ты сказать, презренный, что стал мужем моей Эльмы и у вас общий ребенок? — вне себя от возмущения произнесла Весна-мать.

— Нет, мать девушки, которую я искренне люблю. Она не стала пока моей женой, но у нас общий приемыш.

— Надеюсь, хоть здесь ты не солгал, — облегченно вздохнула Весна-мать.

— Поверив раз, вы должны теперь поверить и всему, что я скажу, — горячо продолжал Анд. — Шестеро наших предков, захваченных дикими бурундцами, — бесценные носители знаний, добра, культуры. Озверелые бурундцы хотят уничтожить их, но вождь Урун-Бурун, рядясь в тогу «цивилизованного», видимо стремясь поиздеваться над теми, кто назвался предками, носителями ныне утраченной цивилизации, хочет не просто уничтожить их, а всем на потеху устроить судебный балаган на площади Синей травы, чтобы там, на радость озверелым, содрать с живых кожу, глумясь над теми, кто мог бы быть нашими учителями, нашими спасителями.

— Не хочешь ли ты оскорбить суд старейшин, о котором сам просил? Бросить им оскорбление в том, что они рядятся в тоги «цивилизованных»? — спросила, негодуя, Весна-мать.

— Нет, я не хочу этого сказать.

Тут заговорил один из старцев, поднявшись с корточек:

— И я читал в Доме до неба сказку про людей, будто бы улетевших тысячу лет назад в звездную бездну, которых напрасно ждали обратно. Можно ли поверить этой сказке?

— Главное — поверить тому, что время для одних течет быстрее, чем для других, — добавил, тоже вставая, второй старец.

— А не кажется ли вам, почтенные старейшины, что время для нас теперь летит куда быстрее, чем в юности?

Старцы переглянулись.

— Это всем известно. И вместе с тем горько, — со вздохом заметил один из них.

— Мы не знаем и понять не можем, что ускоряет бег времени, но, как видите, ощущаем, — убежденно заговорил Анд. — Так почему же не допустить, что каким-то путем можно замедлить бег времени, в то время как в ином месте время несется с прежней быстротой. Да кто из нас возьмется определить, что такое время?