Корабль неспасенных - Сима Кибальчич

хозяина. Но он считает, что нужно делать слепок души и разума самого хозяина. И тогда вещь становится как бы истинным его продолжением. Знаете, у него есть часы от какого-то там очень дальнего предка. Старые, такие сейчас не носят. Он, конечно, заменил в них все недолговечные материалы, но все равно это какая-то музейная редкость. Герочка с ними не расстается. Хочет попробовать оживить собственной душой. Надеется, что станут самым верным другом.

– Это и правда звучит необычно. И это вас расстроило?

Увлекшись историей, Женя даже забыла думать, будет ли доволен Игорь ее вмешательством. Вопросами, которые, возможно, мешали, его диалогу.

– Нет, нет, вовсе не расстроило, – кудряшки взлетели, так сильно она мотнула головой. – Я просто сказала Гере, пусть это будет моя душа. Всегда рядом, на его руке.

– В смысле копия вашей?

– Не совсем. Я подумала, я просто подумала… Я читала про переселение душ и вдруг…

– Что?

– Что если я умру, то смогу переселиться в аксессуар. И всегда быть с Герочкой. На его запястье. Каждое мгновение. Он же не снимает часы. Значит, со мной не расстанется. Даже в своей проклятой лаборатории.

Игорь откинулся на диванную подушку с выражением глубокого шока от одного отдельно взятого идиотизма. Убить себя ради жизни и любви. Случай явно не для его ведомства. Когда логика отказывает, дело надо передавать даже не психологам, учителям математики.

– Послушайте, Элла. То, что хочет сделать ваш муж, это же эрзацы, квантовые слепки характера, образа мышления. Но не человеческая душа, она вряд ли может поселиться в предмете.

– Это вы не понимаете, а я читала мистиков! Душа после смерти, если возвращается на Землю, ищет самый удобный и близкой ей сосуд. И Гера сможет сделать его лучшим для меня. Я уверена. Вот только умирать боюсь, когда это делаешь сам – всегда больно.

Боже, как это нелепо звучит.

– Вы говорили мужу о своих поисках быстрой и безболезненной смерти? О том, что вы собираетесь жить в его часах.

Игорь чеканил слова официально, решил свернуть затянувшиеся откровенности.

– Нет, я пока только размышляла, собирала информацию. Он еще готовит свой эксперимент. Будет проводить через пару месяцев.

– Как вы думаете, ваш муж обрадуется, если на вас заведут дело о суицидальных попытках? Как раз накануне эксперимента всей его жизни.

Окончательно исчез теплый тон и бережные жесты? Профиль окаменел, холод звенел в каждом точно поставленном слове. Женя облизала сухие губы. За холодной властностью прячутся тени презрения, но от этого не меньше хочется подчиниться, прогнуться, а ей лично – раздвинуть ноги. Личный демон для умненькой девочки из благополучной семьи. Она даже не чувствовала жалости к Элле, застывшей восковой фигурой с красными пятнами на шее.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала та. – Я как-то не подумала. Больше никогда, обещаю. Гера и так… он говорит, что от меня никакого толку. А так… преступление. Вдруг бросит меня?

Слезы безостановочно потекли по щекам.

Глупая обеспеченная дамочка мечтает стать любимой вещью собственного мужа. Это и есть ее место в счастливом обществе? Дать по башке, чтобы очнулась, или помочь умереть, чтобы возродилась в ремешке и циферблате.

Иллюзии для таких всегда важнее реальности.

Глава 12. Жертвы

Игорь не спешил заводить машину, просматривал что-то на служебном наладоннике и хмурился. Ни слова не выдавил в сторону Жени за все время визита.

– Скажи, зачем ты привел меня к Элле Дерновой. Давно ни к кому не таскаешь, а тут почти насильно выдернул. Зачем?

– Ты засиделась, Жень. Я не таскаю, и ты из дома не выходишь. Уже месяц.

Можно подумать, ему есть до этого дело.

Игорь отбросил коммутатор на заднее сидение, провел рукой по ее шее и нырнул пальцами в волосы. Ласковые массирующие движения разогнали по телу тысячи горячечных мурашек. Женя застонала, разом все выкидывая из головы.

Он рывком сжал в кулак хвост и жестко запрокинул голову, открывая шею. Мокро, широко провел языком снизу-вверх, царапнул зубами подбородок и вгрызся поцелуем. Собственническим, подавляющим волю.

Женя привычно потерялась в ощущениях. Но долго Игорь не развлекался. Отпрянул, убрал руку и нажал кнопку старта.

– Позвал с собой еще потому, что это жена Дернова. Ты же сама копаешься в алгоритмах создания живых материалов. Читаешь его статьи. День от ночи не отличаешь. Думал, сразу поймешь в чей дом тебя привез, обрадуешься, вдохнув дух гениальности. А ты – зачем?

Смотрит невозмутимо на дорогу и только пальцы поигрывают на руле. Ох ты, знак подавляемого недовольства. Будто не к суицидникам она интерес потеряла, а к нему лично.

– Не сообразила сразу, что за Дерновы здесь живут. И да – мне жутко интересны эти технологии. Если люди не стоят наших усилий, возможно, вещи – стоят.

– Вот видишь, мы думаем почти одинаково. Может, встретиться с самим Георгием Валентиновичем? В целях профилактики правонарушений побеседовать о его жене. А заодно и о его открытиях, которые толкают дамочку на преступление.

– Зачем? Ты же запугал ее до икоты. Она теперь и думать себе запретит, лишь бы мужа не расстроить.

– Хочу тебе помочь. Задашь великому ученому пару вопросов и, возможно, сделаешь мне живое кресло.

– У тебя будет кресло, а Эллочка, действительно, полезет в петлю, после того как Дернов устроит ей разбор полетов.

– Да плевал я на эту безмозглую идиотку.

– Ты чертов циник.

– Ты давно это знаешь, моя девочка. Я ношу воду в сите только в рамках служебных обязанностей.

В какой-то степени она сама стала разделять его взгляды. Люди, как волны прибоя, приходят с приливом, уходят с отливом и ничего не оставляют, кроме шума в голове. А программирование… как четки в руках. Раньше это казалось самым не интересным из квартета направлений их специальности: психология, юриспруденция, логистика, искусственный интеллект. Теперь же захотелось сменить специализацию. Или, наоборот, вернуться к привязанности школьной жизни – к математике.

Отец твердил, что ее не узнает. Мать плакала, просила окончить вуз, а потом уже разбираться в себе. Но она все равно взяла академический почти на выходе из альма-матер. Родители гневались, но винили не нее, а невесть откуда взявшегося взрослого любовника. И Женя перестала с ними общаться. Ушла с головой в собственный уютный мирок: секс, возбуждающее подчинение, тишина часто пустой квартиры и игры в искусственный интеллект.

–