Игорь Волознев - Сокровища Шахерезады

Дело оставалось за малым: нанять хрономобиль и перелететь в нём в восьмое августа 1786 года. В неприметном, робком служащем словно прорвало какой-то кран. Мысли о несметных богатствах, которые посылала ему судьба, подстёгивали его и заставляли действовать. Все вечера теперь он пропадал на ускоренных курсах вождения хрономобилей, а ночи просиживал над картами средневековой Аравии.

Часами из его комнаты доносился шелест бумаг и бормотанье:

— Караванная тропа… Та самая караванная тропа… Два градуса к югу… Надо свериться с другой картой…

Жену, входившую к нему с кофейником, он огорошивал вопросом:

— Так что же мейсенский фарфор?

Она удивлялась:

— Какой ещё фарфор?

— Ну, дорогая! — Пфаффер откидывался в кресле, отдувался и вытирал платком вспотевшую лысину. — Я уже третий день прошу тебя узнать, каковы нынче цены на мейсенский фарфор, картины Рубенса и недвижимость на Лазурном берегу!

Жена делала круглые глаза и начинала что-то лепетать, но он не слушал её.

— Да, дражайшая Софи, да, да, да, — говорил он и хитро щурил глаз. — Нам неплохо бы переехать в более приличный особнячок! Я тут уже приглядел один, миллионов этак на пятнадцать… — И заливался беззвучным смехом, потирая свои пухлые руки.

Как только озадаченная Софи выходила, из-за приоткрытой двери снова доносилось:

— Это несомненно здесь… Керкийон двигался от русла высохшей реки на юго-восток… Четыре конных перехода за одиннадцать часов… И не забыть захватить бархатные мешочки для ювелирных изделий!

Наконец настал решающий день. Искатель сокровищ уселся в кабину изрядно потрёпанного дискообразного хрономобиля — самого надёжного из всех имеющихся, как заверили его в бюро проката. Управиться с машиной было нетрудно: нажатием кнопок надо было набрать цифровую комбинацию — дату прошлого или будущего (вплоть до минут), в которую требовалось переместиться. Правда, тут же, на пульте, имелась строгая надпись, категорически запрещавшая несанкционированное перемещение в прошлое глубже 2170 года — времени изобретения хрономобилей. Но кто узнает, если перемахнуть за эту границу всего на несколько часов?…

Пфафферу было прекрасно известно, что в "заграничное" прошлое наведывались не только любознательные учёные. Целые гангстерские банды специализировались на подобных путешествиях, несмотря на запреты и угрозу высоких штрафов. Конечно, в исторические события хрономобильные воры не вмешивались. Это было слишком рискованно для них же самих. Ведь существовала такая вещь, как людская память, которая могла донести до будущего, а значит — до Полиции Времени, сведения об их деяниях. И всё же скрыть свои летательные аппараты от глаз людей прошлого им зачастую не удавалось. Предания о загадочных летающих объектах встречались во все времена и у всех народов — предания, однако, настолько туманные, что вычислить по ним какую-то определённую машину и привлечь её владельца к ответственности было почти невозможно. Худший вариант для хрономобилиста, рискнувшего залететь в "заграничное" прошлое — это сразу напороться на патруль Полиции Времени. Но шансы разминуться с этими сверхбдительными ищейками весьма были велики, поскольку те не могли удержать под своим наблюдением весь пространственно-временной массив прошлого. Смельчак, залетевший туда, в девяноста случаях из ста ускользал от вездесущего патруля и, очутившись, например, в Голландии семнадцатого века, инкогнито прогуливался по улицам тамошних городов и за гроши покупал картину у нищего старика Рембрандта, чтобы затем, вернувшись в будущее, неслыханно обогатиться.

Дисколёт, мигая красными и зелёным огнями, взлетел над лужайкой в окрестностях Цюриха и… растаял в воздухе. Пфаффер почувствовал лишь лёгкое головокружение (и то главным образом с непривычки), когда надавил на последнюю кнопку, ответственную за переход сквозь время. И тотчас, придя в себя, увидел за стеклом иллюминатора ночное небо 1786 года.

Хрономобиль, хоть и был уже в другом времени, всё ещё находился в той точке над поверхностью Земли, где состоялось перемещение. То есть под ним по-прежнему простиралась Швейцария. Только там, где ещё минуту назад зеленели ухоженные лужайки с площадками для гольфа, теперь темнел густой лес, блестела лента ручья и светилось окно уединённой избушки. Мирный, идиллический пейзаж седой старины! Но Пфафферу некогда было на него любоваться. Он включил скорость, и аппарат, развернувшись, рванул на юго-восток. Путь его лежал через Малую Азию и Палестину, прямым ходом в Аравию.

В первые минуты полёта Пфаффера больше всего беспокоила возможность напороться на один из полицейских хрономобилей, патрулирующих прошлое. Аппаратура на этих ищейках обладала дьявольской чуткостью, она могла засечь его чуть ли не с противоположного полушария планеты… Но он летел, никто его не беспокоил, и небо было безоблачным, полным звёзд… У искателя сокровищ понемногу отлегло на душе.

Хрономобиль мчался стремительно, и уже через полчаса внизу поплыли пески Аравийской пустыни. Пфаффер замедлил скорость и повёл аппарат на снижение. За бортом проносились оазисы, холмы, какие-то руины, экзотические стоянки бедуинов… Замаячил чёрный силуэт трёх пальм, словно растущих из одного корня, — ориентир, указанный Керкийоном. Поодаль виднелись чахлая рощица и тёмные плиты древнего пересохшего колодца. Звёздный свет струил на них своё серебристое сияние. Всё вокруг молчало. Не заметно было ни единого шевеления…

У Пфаффера от волнения дрожали руки, когда он дёргал за рычаги, сажая машину. Он прозевал момент посадки и слишком поздно выдвинул шасси; стойки всё же вонзились в землю, но хрономобиль при этом сильно тряхнуло. С минуту из дюз било бесшумное пламя, оплавляя почву. Пфаффер выждал, пока оно погаснет, и вылез. Достал из кабины пару пустых мешков, прицепил к поясу фонарик и заторопился к пещере.

Справа показался колодец. Свернув к нему, искатель сокровищ наткнулся на спавшего француза. Тот был точно таким, каким он сам себя описал в своей книге: долговязым, измождённым, заросшим щетиной, в изодранной почерневшей рубашке. Он спал, положив под голову конскую попону. Тихонько смеясь, Пфаффер поднёс к его лицу баллончик и попрыскал снотворным газом — для страховки, чтоб он уж наверняка спал до утра.

Вход в пещеру разочаровал хрономобилиста. Он досадливо поморщился, осветив фонариком отверстие немногим шире барсучьей норы. Пожалуй, трудновато будет вытаскивать оттуда мешки…

Метра два ему пришлось ползти на четвереньках. Потом проход расширился, а когда стены разошлись, образовав довольно просторный подземный зал, Пфаффер замер в сильнейшем изумлении, смешанном с ужасом. В пещере сверкнула вспышка бластерного выстрела!