Валентин Иванов - В карстовых пещерах

Сегодня, как это было условлено, Андрей и Елена встретились в театре. Молодой геолог не только успел рассказать в нескольких словах о предстоящей поездке на Южный Урал, но они условились и о том, что Елена едет тоже. Она и поможет, и ей, будущему геологу, поездка и практическая работа будут весьма полезны.

Вечером после театра Елена Царева, делая вид, что она почти ничего не знает, слушала рассказ брата о предстоящей экспедиции. Михаил рассказывал:

– Ты же знаешь, что нашему Алферову вообще на зубок не попадайся, а его отвращение к бумажному потоку и к неопределенным рассуждениям общеизвестны. Как характеризует Андрей, этот Новгородцев из проектной организации человек именно такого, бумажного типа. Наверное, ему пришлось пережить несколько неприятных минут во время беседы с Алферовым.

– А когда вы едете?

– Дня через два-три. Нужно торопиться.

– Я еду с вами, – сказала Елена. Она произнесла эти слова самым невинным голосом.

– То есть как это так, Леночка?! – Михаил растерялся. Его сестра была очень довольна произведенным ею эффектом:

– А вот и так! Андрей согласен. Я завтра пойду к Алферову Он тоже согласится. Он очень простой и милый человек, когда с ним просто говорят. Он поймет меня. А ты не смей спорить!

Свежее, миловидное лицо Елены раскраснелось от волнения, п от ее деланного спокойствия ничего не осталось. Она энергично наступала на брата:

– Не спорь! Не спорь! Еду, еду и еду!

– Постой, не горячись, послушай… – пробовал перебить ее брат. Но сестра не давала ему сказать ни слова:

– Не делай большие глаза. Андрей говорил, что ты едешь неохотно. А для тебя экспедиция полезна! Я еду потому, что хочу, a тебе – нужно! Ты засиделся. Ты тоже можешь превратиться в составителя бумажек. А как ты читаешь? Не только за едой, а даже ухитряешься бриться с книгой! У тебя и язык становится книжный! Вот тебе! – Девушка подняла трубку телефона и набрала номер. Брат откинул темные волосы движением головы и машинально взялся за книгу. Но он не читал, а прислушивался к голосу сестры. Она говорила: – Зинаида? Прости, что так поздно, но дело в том, что я уезжаю на месяц и все наши планы временно отменяются… Слушай…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Короток зимний день, но в любое время года прекрасен путь по нашей стране.

Вот уже и всходит за темным бором круглое красное солнце.

Искрится розовый снег. Как много следов жизни на лесных опушках! Вязь заячьих лапок петляет среди кустиков и полузанесенных снегом метелок диких трав. У самой железнодорожной насыпи в снегу сидят серые куропатки и не обращают внимания на проходящий поезд…

Открывается холмистая равнина. Вдали дымят вершины заводских труб. Они стоят на месте, приподнимаясь над горизонтом и опускаясь. Между ними и поездом поворачиваются белые поля.

Проносится дом путевого сторожа. Мелькает путевой обходчик в полушубке со свернутым желтым флагом в поднятой руке.

А трубы дымят уже за большим селом. Кучка детей, обутых в валенки и с книжками в руках, остановилась и смотрит на поезд.

Машут руки в разноцветных вязаных варежках. Хорошо…

Послушайте, как стучат колеса! Как мчится скорый поезд по нашей земле! Смотрите же в окно! Перед вами проходит необозримое, великое пространство великой страны. Широка страна моя родная, Много в ней лесов, полей и рек. Я другой такой страны не знаю… – стоя в коридоре вагона, напевал Андрей Карнаухов.

Экспедиция находилась в дороге уже вторые сутки. После Волги погода резко изменилась. В Москве и к востоку от нее, почти до Пензы, стояла, казалось, уже весна, влажная, туманная, облачная. А здесь была полная сил континентальная солнечная зима.

Из открытого купе вагона доносились голоса. Андрей слышал, как Новгородцев уверенно говорил:

– Право же, это не так важно. Главное, нужно уметь хорошо отчитаться в проделанной работе. Оформить ее.

Царев отвечал ироническим баском:

– Вот как? И красиво оформить? Правильно. Правильно…

Карнаухов сделал, было, движение к двери, но раздумал и опять отвернулся к окну. Поспорили уже вчера и хватит. Пусть теперь Новгородцева вразумляет Михаил. Черт с ним, с этим Петром Петровичем. Бумажная душа… Делом бы его поучить на полевых работах. Походил бы с инструментом и рассуждать стал бы иначе.

Обнимая за плечи девочку-подростка, к Андрею подошла Елена:

– Доброе утро, Андрюша. Вот моя новая знакомая и тезка – Леночка. Только она не хочет быть геологом, а собирается сделаться строителем.

– Что же вы собираетесь построить? – спросил Андрей худенькую девочку с длинной косой, пожимая ей руку, как взрослой.

Не смущаясь встречей с новым человеком, девочка ответила:

– Я построю большой дом. Он будет очень красивый. Все комнаты будут большие и будут балконы с цветами. В нашем доме будет жить много людей, но мы пустим туда только хороших. У нас не будет никогда никаких ссор. Ни у кого не будет секретов. А в свободное время я буду играть в театре.

Громко заговорил радиорупор.

– Начинаем утренний концерт по заявкам пассажиров. По просьбе пассажирки вагона номер шесть исполняется песнь о Сталине.

– Это я просила. Я очень люблю песни о нашем Сталине! – просто и гордо сказала девочка.

Прирельсовая база строительства расположилась на маленькой железнодорожной станции Толманово. Была уже ночь, когда поезд остановился у заснеженного перрона. Широко шагая большими валенками, к маленькой группе вновь прибывших подошел человек в белом полушубке и в шапке-ушанке.

– Товарищи геологи? Из Москвы? Добро пожаловать, ждем, ждем! Будем знакомы. Я – Куржаков Сергей Семенович.

Потерявший самоуверенность Новгородцев прислушивался к разговорам геологов и старался войти в общий тон.

На западных склонах Урала почва промерзает на глубину почти двух метров. В лесах глубина промерзания почвы меньше, но и оттаивает она в затененных местах более медленно, чем на открытых, В начале весны вода сбегает по поверхности. В апреле, по мере оттаивания толщи, вода проникает вниз и вслед за поверхностным наводнением следует глубинное, подземное. Карст начинает получать воду, и разведка в нем затрудняется, становится небезопасной.

Карнаухов рассказывал:

– В тридцати трех километрах от Триеста находится мало исследованная, почти вертикальная карстовая труба, носящая название бездны Бертарелли или грота делля Марна. В августе 1925 года туда направилась группа исследователей. Они опустились уже на глубину четырехсот пятидесяти метров, когда начался ливень. Конечно, будь дело у нас, люди смогли бы получить прогноз и выбрать лучшее время… А там? Словом, в бездну хлынул поток воды со всей долины. Двоих смыло; они погибли неведомо где, их тела не нашли. Остальных извлекли с трудом через сутки. Такие-то дела…