Рэй Олдридж - Хребтовые ныряльщики

«Я полагаю, вы остановитесь в гостинице для пришельцев», — сказал Тиг с небрежной презрительной усмешкой.

«Какие другие жилища доступны?», — спросил я.

Он пожал плечами.

Но, когда мы приблизились к посёлку, после интенсивной получасовой тряски вниз по крутой тропе, на крышу гостиницы приземлился флайер из одного из агентств Черепа и изрыгнул толпу выходных отдыхающих.

Конечно, я был разочарован. Где-то по пути, мирясь с неудобствами путешествия по тропе в старомодном стиле, я убедил себя, что приближаюсь к трудному месту назначения, лежащему вне избитых туристических маршрутов, месту, которое могут посещать только самые бесстрашные. Конечно, в какой-то степени это было правдой; вероятно, отдыхающие, прилетевшие на выходные, думали, что они тоже бесстрашные.

Правда в том, что в посёлке было много гостей. Это и простые туристы, как я, и другие, прибывшие в посёлок с более сложной повесткой дня.

В любом случае, к тому времени, когда мы подошли к гостинице, все номера были заняты, и Тиг улыбнулся.

Сначала, я поверил, что это была часть Настоящего Переживания, которое обещало агентство, небольшая трудность, ведущая к интригующему разрешению.

Тиг первоначально занял позицию, что доставлением меня в безымянный посёлок его обязанность закончилась, но он подозрительно быстро ответил на мои угрозы и мольбы. Настоящий Хребтовик, подумал я тогда, вытянул бы свою выгоду из моего затруднительного положения. Тиг вместо этого предложил найти мне комнату в доме своего полудяди, который, как сказал мне Тиг, проживал в посёлке, но не был ни ныряльщиком, ни употребителем наркотика ныряльщиков — и, поэтому, мог рассматриваться как надежный человек.

Я не был полностью убеждён, но, к счастью, мои записыватели работали и я получил немного довольно хорошего материала — моё первоначальное чувство досады, затем нелогичный гнев туриста, чьи планы нарушились, и, в конце концов, удовлетворение от того, что успешно справился с этой бедой. Я отметил почти доставляющее удовольствие беспокойство, связанное с моими изменившимися обстоятельствами. Теперь я ожидал неудобства, но также и приключение непредвиденного сорта.

Дом полудяди был побольше, чем некоторые, а также был чуть более ветхим. Разваливающаяся терраса проходила по длине его фасада. Россыпь плетёных стульев содержала в себе несколько древних людей — закутанных в толстые халаты и пристально всматривающихся в Штормоприносящее Море — которые не признали моё прибытие ничем, кроме моргания.

«Выжегшиеся случаи», — сказал Тиг со своей обычной презрительной улыбкой. «Дядя коллекционирует их, как кто-то может коллекционировать редкие орхидеи или уши мягких белых людей».

«Любопытное хобби», — сказал я осторожно.

Тиг засмеялся. «Не такое любопытное, как ваше. Я видел вас, напрягающегося, чтобы что-нибудь почувствовать, оживить своё мёртвое сердце».

«Это не хобби», — сказал я немного раздражённо. Что этот немытый дикарь знает о моём ремесле?

«Ещё более невероятно. Неужели существуют люди настолько недалёкие и калечные, которые платят деньги за фальшивые воспоминания?»

Я покачал головой; нет пользы в обсуждении эстетических вопросов с Тигом Хребтовиком.

Он снова засмеялся и провёл меня через портик в дом.

Дядя показался более бледной и более старой версией Тига, но он был такой же подобострастный, как и любой другой хозяин гостиницы. «Да, я могу очень хорошо вас устроить», — сказал он. «Комната в южном крыле, второй этаж, с прекрасным видом на Море и удобная кровать. Вам понравиться, я обещаю, или моё имя не Тсалдо Лумп».

Я дотронулся до его вытянутой в приветствии руки. «И ваше имя…?»

Мгновение он выглядел озадаченным, а затем захихикал. «Тсалдо Лумп. К вашим услугам. А ваше имя, сэр?»

«Майкл Мэстин».

«Это честь для нас, Гражданин Мэстин», — сказал он с едва заметной иронией.

Тиг и один из его приспешников занесли мой багаж в комнату. Я шёл следом, испытывая сильное впечатление от дома, в котором, возможно, произойдут интересные события. Стены были покрыты белой штукатуркой, потемневшей от времени. Здесь и там висели небольшие тёмные портреты умерших Хребтовиков, а также несколько трофеев, так называемых «радужных потрошителей», на которых охотятся ныряльщики. Трофеи были большими тонкотелыми рыбами в некогда яркого цвета полоску, их длинные плавники с бритвенно острыми краями навсегда застыли в позе напускной ярости. Глаза их были огромны, приспособлены к темноте глубокой воды — вот почему они заплывали в приливные пещеры только ночью. Все рыбы были не меньше, чем в два метра длинной, некоторые — больше, и я смог осознать, что подобное существо могло быть опасной добычей для одинокого ныряльщика.

В доме было тихо, немного затхло и прохладно … дом создавал ощущение интересных тайн, невидимой внутренней жизни. Я начал подумывать, что, возможно, мне повезло.

Следуя за Тигом к моей комнате, я увидел женщину, которая шла к нам. Носильщики прижались к стене, в их глазах проступило неожиданное почтение. Когда она проходила мимо, она на мгновение взглянула прямо на меня, и я почувствовал прикосновение того же самого благоговения, которое пробудило во мне морское чудовище. Она была смуглой и искрилась необычной красотой … она была более, чем немного пугающей. На ней была такая же украшенная бисером набедренная повязка, которую носил Тиг, её обнажённый торс был гладко мускулистым, а кожа, где не была покрыта шрамами, имела плотный блестящий глянец. Одна грудь была совершенна, форма другой — была слегка испорчена зигзагообразным порезом прямо над пурпурным соском. Её лицо было чистым, за исключением розового шрама вдоль челюсти. Рот её был тонок и напряжён, глаза — огромны и полны потрясающего бледно-серого цвета. Её черные волосы были коротко подстрижены без какого-либо стиля.

Мне пришлось подавить в себе желание повернуться и посмотреть ей вслед. Я внезапно стал рад, что в гостинице для пришельцев не было мест.

Комната была достаточно удобна, если не примитивна: железная кровать, шкаф, умывальник, стул с высокой спинкой, шаткий балкон, выходящий на одну из широких аллей посёлка и, как было обещано, красивый вид Моря.

Я убедился, что Тиг был человеком, только после того, как он ушёл. Он свалил в кучу мой багаж в центре комнаты и повернулся, чтобы уйти. Мне стало неприятно от его бесцеремонного отношения; разве мы не делили трудности пути пять дней? Я вынул пачку валютных купонов в зажиме и попытался вручить ему небольшие чаевые. Он взял купоны и одарил меня долгим холодным взглядом. Затем он смачно харкнул на них, размашисто их бросил и ушёл, цепочки на коленях ярко сверкали.