Михаил Грешнов - Экзамен по космографии

Вдруг астронавигатор Кольцов сказал:

- Друзья, мне сегодня снился странный сон:

Все взгляды остановились на нем. Казалось, случайная фраза навигатора заинтересовала команду.

- Капитан, можно?.. - попросил разрешения Кольцов.

- Вы кончили? - спросил капитан Сытина.

- Да: - ответил тот, неопределенно махнув рукой.

- Говорите, - разрешил капитан Кольцову. Похоже, и капитана заинтересовало, какой же это сон приснился навигатору.

- Мне снилось: - воодушевился Кольцов. - Необыкновенный сон, Сергей Петрович! Я все видел настолько ясно, как вижу стол и всех нас!

Навигатор повертел головой, наслаждаясь вниманием, которое оказывали ему капитан и команда "Радуги".

- Я видел, - продолжал он, - что на планету опустился чужой звездолет странное сочетание конусов и цилиндра. Опустился он плавно, будто на крыльях, хотя ни крыльев, ни стабилизаторов у него не было. Так может приземлиться гравитационный корабль: Опустился он на таких же песчаных дюнах, - Кольцов кивнул на стекла иллюминаторов, где под дождем мокли округлые, уходившие к горизонту холмы. - Могу поспорить на что угодно, что это были холмы Милены и все последующее, что мне снилось, происходило здесь, на Милене! Из корабля вышли люди, исследователи. Они были без скафандров, и я мог хорошо рассмотреть их. Рост их немного ниже, чем наш, но головы больше, массивнее. И глаза - большие, выпуклые, похожие на стекла подводных очков. На руках по четыре пальца. Это я заметил по тому, как они держали приборы: три пальца снизу и один сверху, в обхват. Назначение приборов, с которыми они вышли из корабля, я могу определить лишь приблизительно, но это было примерно то же, что и у нас в руках, когда мы в первый раз вышли из "Радуги". Один из пришельцев, долговязый, повыше других, не сделав и трех шагов, наклонился и взял пробу песка:

Кольцов не замечал, как слушатели, один за другим, отставив кофе, ловили каждое сказанное им слово. В столовой повисла такая тишина, что стало слышно, как снаружи хлещет дождь по стеклам иллюминаторов. Вряд ли Кольцов рассчитывал на такое внимание: люди перестали дышать.

- Раскрылись люки, - продолжал он, - по наклонным пандусам сползло несколько машин:

- Стой! - прервал Кольцова механик Берг. - Мне снился этот же самый сон!..

- И мне, - сказал Тройчев.

- И мне!.. - оживился Сытин.

Кольцов замер на полуслове.

- И мне снился этот же самый сон, - сказал капитан.

- Одна машина была летательной, с прозрачной кабиной, - сказал Берг. - Ее тут же запустили, и трое пришельцев улетели на ней. Отмечу: ближе к кораблю видимость была лучше, вдали все затягивала дымка. Летательный аппарат исчез сразу - растворился в тумане.

- Совершенно верно! - согласился Кольцов. - Дальше:

- Дальше, - вступил в разговор Сытин, - двое исследователей отошли от корабля. Впечатление было такое, что они шли по направлению ко мне: к нам, поправился Сытин. - Можно было рассмотреть их лица, глаза:

- Бр-р!.. - не выдержал врач Гринвуд. - Не хотелось бы мне второй раз увидеть эти глаза!

За столом наступило молчание. Стало ясно, что один и тот же сон приснился всему экипажу. Каждый чувствовал недоумение, даже страх, хотя робких на "Радуге" не было.

- Однако что же все это значит? - растерянно спросил кто-то.

Этот вопрос мог задать любой из четырнадцати членов команды:

Весь день только и было разговоров, что об удивительном сне. О корабле, о пришельцах, о машинах, выползавших из люка. Никто никогда не слышал, чтобы одинаковый сон приснился двум или трем людям одновременно, всему экипажу тем более. В чем причина? В одинаковых условиях жизни? Но в полете условия все время были одинаковыми для всех! В однообразной пище? Вздор! Чужая планета? Может, она действовала на психику людей? Космонавты видали планеты похуже и неуютнее. Может быть, всеми овладел психоз, наваждение? Люди перед сном говорили о чем-то одном, смотрели фильм? Тоже нет. Часть команды была занята разговорами о работе, другие играли в шахматы и в триктрак. Ничего общего!.. Может, и прежде снились одинаковые сны, но не было о них разговора?..

Никто пока не ставил вопрос, действительно ли четырехпалые посещали Милену, никто еще не связывал сон с прогулками без скафандров.

На следующую ночь сон приснился экипажу "Радуги" снова. Этот же самый со звездолетом, пришельцами и машинами. Может быть, чуточку ярче, явственнее. Теперь все увидели, что конусы звездолета синие, а цилиндр золотистого цвета. Кожа на руках и лицах пришельцев серая, глаза черные, с синеватым металлическим блеском. Не было дымки на горизонте, о которой говорил Берг. Даль была чистой, словно вымытая дождем. Некоторые из членов команды различали звуки голосов, шум машин, заметили, что пальцы на руках у пришельцев гибкие, точно щупальца, без костных суставов.

Это походило на массовую галлюцинацию, и если прошлым утром нами владело недоумение, то сейчас на лицах можно было прочесть тревогу: что это за шуточки и чем это может кончиться?.. Встал вопрос о природе сна: отражение это действительности или наведенное состояние - внушение на расстоянии? Если внушение, то кто внушает, зачем и откуда? Игра это, предупреждение или попытка контакта?

Сон повторялся и в следующие ночи. Совсем как кинофильм, - от и до. С той только разницей, что с каждой ночью становился более ярким, объемным, будто входил в нас и вообще был не сон, а явь, свидетелями которой мы были все до единого. Теперь мы видели не только цвет корабля, машин и приборов в руках пришельцев - замечали вмятины на корпусе звездолета, деления на шкалах приборов, ромбы фасеток в глазах исследователей. Эти глаза! Врач оказался прав: взгляд проникал в душу, оставлял там страх и холод металла. Пришельцы были людьми, как мы, но они были другими: с серой, металлического отлива, кожей, с жесткой щетиной на голове, щелью рта и треугольным отверстием вместо носа. Может быть, мы к ним привыкли бы, если бы контакт был настоящий, но когда они являлись во сне, манипулируя с приборами, разговаривая между собой и не обращая на нас никакого внимания, когда это повторялось из ночи в ночь - это действовало потрясающе. Мы уже не сомневались, что все происходило здесь, на Милене: пришельцы побывали на планете раньше нас и сумели оставить после себя запись о своем пребывании. Передавалась ли запись с не замеченного нами спутника или с другой планеты, - неизвестно. Спутник вокруг планеты наши приборы, пожалуй, засекли бы, радиоизлучение тоже бы обнаружили.

Проходили ночи и еще ночи, а сон не оставлял нас. Больше: он не давал нам спать. Заполнял сознание, душу, переселялся в нас. Мы не могли отдыхать. Стоило закрыть глаза, стоило даже днем присесть и задуматься, - перед глазами опускался корабль, открывались люки, выходили пришельцы. Все начиналось сызнова. До последнего слова, до движения пальца на руке долговязого, когда он вынимал щуп из песка у себя под ногами. Этого не назовешь сном, галлюцинацией, - это были кошмары, повторяющиеся с методичностью оборота колес, доводившие нас до изнеможения.