Венедикт Ли - Гроза над Миром

Арни, не поворачивая головы, сказал:

— Вага, твоя заморская шлюха мешает мне играть.

— А по стенке жук ползет — громко топает, тоже мешает, — лениво отозвался Вага, глаза его недобро сузились.

— Играть уметь надо, — он поставил камень.

— А ты все хапаешь, да крепости строишь. Территория моя меньше, а зона влияния больше. И я в момент выстрою в ней все, что надо, — он сгреб черные камни с доски.

— Считаем?

Арни со вздохом согласился.

— У меня сто одиннадцать, все ж больше, чем в прошлый раз.

— Сто четыре, — тихо сказала Наоми.

Лицо Арни гневно исказилось.

— Заткнись!

Он замахнулся на нее. Наоми быстро встала, отступила назад.

— Вага! Я не случайно просила тогда зеркало. Твой помощник так и пялился в угол зала, все ждал чего-то. Последнюю минуту он за твоей спиной стоял, как приклеенный. Стрелок брал прицел по его белому шарфу — хорошо видно в сумерках.

Арни вскочил, опрокинув доску. Камни, белые и черные, рассыпались по ковру.

— И подарил помощника мне ты — тихий голос Ваги прозвучал неожиданно страшно. Маленький игломет казался игрушкой в его ладони.

— Очень слабый спуск. Не дрыгайся — сдохнешь.

Арни прошипел:

— У меня — половина флота! Они восстанут, если убьешь меня!

Вага, похоже, решение принял заранее. И не замедлил с ответом.

— Ты прав, гаденыш. Сейчас охрана проводит тебя до порта. Отправляйся к своему флоту. Север — твой. Посиди там, поостынь. И не вздумай играть на моей половине. Пошел вон!

Арни постоял несколько секунд, как в столбняке, затем, ни на кого не глядя, быстро вышел.

— Сучий потрох, — пробурчал Вага, опустил игломет и со вздохом поднялся.

Теперь Наоми вспомнила точно. Да, это он провожал ее вчера после покушения. Точно также возвышалась над нею его седая голова. Грубое, с резкими складками у губ лицо. Нос с горбинкой начинается почти ото лба. «Он похож на пожилого деревенского кузнеца. Силы уже не те, но все еще помнят, какая тяжелая у него рука».

Внимательно поглядев на свою гостью-пленницу, Вага повернулся к большой морской раковине на стене. «Могла бы сразу понять, что это — не украшение…» Отдав несколько коротких приказаний, Вага вновь обернулся к ней.

— Сейчас придет Пини, она будет служить тебе постоянно. Для начала покажет, где можно ходить свободно. И…, впрочем, остальное тебе, женщине, не интересно.

Он замолчал и, после паузы, с неожиданной мягкостью добавил:

— Я вовсе не считаю тебя дурой…

— Столько лет прошло… Я теперь — больше, чем удачливый пират. Крупные набеги прекратились давно. И мне платят за то, что я не даю грабить другим. Не всем это нравится. Арни из таких. Они не понимают, как можно добывать деньги иначе, чем силой вытряхивая их из чужих карманов…

Наоми осторожно спросила:

— Вы давно ждали неприятностей?

Вага не успел ответить. В дверях появилась одна из двух молодых служанок, что были у Наоми утром. Эту она назвала про себя: «та, что побольше». На полголовы выше Наоми, овальное лицо, соломенного цвета волосы расчесаны на прямой пробор. Вполне заурядная внешность. Служанка улыбнулась Наоми, как старой знакомой и лицо ее сразу как бы осветилось. Тут было и почтение и, скрытое глубоко, почти обожание и, в то же время, некое покровительство, как со стороны старшей подруги.

— Звал меня, отец?

— Пини! Я отучу тебя переспрашивать, как только найду ремень, которым порол тебя в детстве. А пока, брысь отсюда. Обе. Я устал.

— Он все время разный, — пожаловалась Наоми, — Никак не могу приноровиться. Вчера я, прости меня, Пини, решила, что он — старый, жирный паук, которого скоро…

— Сожрут молодые, — подхватила Пини, — Элегантно выражаешься!

— Я же попросила прощенья!

— Положим, отец вовсе не жирный, — продолжала Пини, — И я не обижаюсь на твои слова. Сегодня ты увидала его с другой стороны и это сбило тебя с толку. Это ж со смеху помереть, какая стала у тебя физиономия, когда ты поняла, что тебе служит его дочь!.. Отец говорит, не умеешь служить — не сможешь приказывать.

Они шли по главному коридору. Часовые в боковых проходах молча приветствовали, то ли одну Пини, то ли их обеих — Наоми не вдавалась в детали.

— А потом он извинился за оговорку… И даже поговорил по человечески, не как вчера.

— Но не обманывайся, Наоми. Иначе тяжко тебе придется…

Комната на третьем этаже выходила узкими окнами на юго-запад. Наоми удивилась метровой толщине стен, обращенных к морю. Настоящая крепость. Свинцовые рамы с мутно-зелеными стеклами сейчас были открыты, и Наоми увидела с высоты в сто человеческих ростов поразительную картину.

Слева от почти абсолютно правильного круга Большой бухты лежал порт. Корабли у причалов, торчащие мачты, муравьиные фигурки людей, еле слышные на таком расстоянии звуки — кипение незнакомой, малопонятной ей жизни… Затем берег круто поднимался и, в высшей точке над огромным синим кругом моря, в парящем на неприступной высоте дворце-крепости сейчас была заперта она, Наоми. Оба берега, где покрытые растительностью, где чернеющие голым камнем, сперва широко расступающиеся, крабьими клешнями сходились вдали на горизонте, и только узкий промежуток между ними открывал выход в море. «Какая дикая красота… И вижу я отсюда километров на шестьдесят…»

Пини тихо стояла рядом.

— Смотри! — вдруг встрепенулась она. Трехмачтовик с удлиненным корпусом направлялся к далекому выходу в открытый океан, по пути одеваясь парусами. Вот уже целое белое облако их скрыло корпус. Оно все дальше… дальше…

Наоми обернулась, пристально взглянула на подругу.

— Экс-любимец твоего папаши. Не смог убить его одного — теперь попытается прикончить нас всех.

Пини натянуто улыбнулась.

— Не осмелится. Никто не устоял у отца на дороге. Он…

— Да! Упрямый, гордый, жестокий! Но — меру знает, надеюсь. А Арни… Мне становится страшно, когда о нем думаю.

2. ГНЕЗДО ВАГИ

С первых дней Наоми убедилась, что пользуется относительной свободой только в пределах дворца. Желания ее, впрочем, весьма скромные, вроде обеда у себя в одиночестве — исполнялись немедленно. Охрана, завидев, почтительно приветствовала, а в числе служанок была и дочь повелителя. Но первая же попытка хотя бы выйти в сад, окружавший дворец с трех сторон (четвертой было море) натолкнулась на вежливое, но твердое «нет».

Тюрьма. Клетка с золотыми прутьями. Наоми не позволила себе впасть в уныние или бессильную ярость. Хватит того, что уже случилось. А пока лучше узнать, насколько возможно, внутреннее устройство дворца.