Леонид Панасенко - Вы только поверьте

— Что же делать? — Писательница закурила, поспешно и жадно затянулась.

— Ума не приложу. — Острогоров пожал плечами. — Не побегу же я на улицу, чтобы кричать каждому встречному: «Я жив, поверьте в меня!» Да и нет там никого. Ночь, все спят…

— Если только за этим остановка… — усталое лицо Надежды Ивановны осветила улыбка. Она швырнула папиросу в окно, потянулась к телефону. — Сейчас я всю Москву на ноги подниму.

Первому она, по-видимому, позвонила сыну:

— Серёженька, извини — срочное дело. Ни о чём не спрашивай, а слушай и действуй. Передай всем, кому сможешь, известие: «Академик Острогоров жив…» Да, произошло чудо… Все «как» и «почему» — потом. Дорога каждая секунда. Начинай звонить, Серёженька.

Надежда Ивановна набрала новый номер. Через несколько минут разговора она разозлилась:

— …Вы можете хоть раз в жизни поверить так, на слово?! Доказательства потом, Клавдия Степановна… Нет, я абсолютно здорова… Позвоните, пожалуйста, своим знакомым… Что? Плевать! Это даже к лучшему. Пусть думают, что старуха спятила. Главное — сообщить весть об Острогорове как можно большему количеству людей. — Писательница засмеялась. — Да, Клавдия Степановна, мне нужна огромная сплетня. Сейчас! Ночью! Внезапная, как пожар. Позвоните моим врагам. Они подхватят и разнесут.

Академик с восхищением смотрел на разрумянившееся от переживаний лицо Надежды Ивановны, ловил каждое её слово. Затем, в перерыве между двумя звонками, посоветовал:

— Говорите, что вы участвуете в эксперименте по психологической поддержке. Люди любят научнообразные объяснения.

Они не заметили, как ушла гроза. Небо за окном стремительно светлело.

— Всё! — Надежда Ивановна растерянно полистала блокнотик. — Я не думала, что моих друзей осталось так мало. Как вы считаете — этого достаточно для… «закрепления»?

Острогоров пожал плечами.

— Не знаю. Однако мои шансы резко возросли. И вообще… Как бы ни обстояли мои дела с точки зрения физики, но ваше стремление защитить чудо, любой ценой умножить вокруг себя количество добра — это поражает.

Старая писательница пересела в кресло, устало откинулась на спинку. Она представила, как просыпаются сейчас в столице телефоны — встревоженно, насмешливо, недоумённо. А то и со злорадством.

«Пусть, — подумала Надежда Ивановна. — Пусть! Лишь бы поверили… Лишь бы мёртвые трубки наполнялись голосами и жизнью… Лишь бы не исчез мой гость».

Острогоров тоже присел.

Он неотрывно смотрел в окно, откуда, будто свет надежды, проливалась заря.