Оксана Аболина - Подмастерье

Для начала Сергей запросил имя отправителя. Терминал несколько секунд обиженно молчал (не забыл ещё пренебрежение к столь важной новости!), а затем назвал ничего не говорящее Ерёмину наименование — ВОБЛ, индексировать же счёт он вовсе отказался, хотя Сергей повторил запрос несколько раз. Вирт нисколько не прояснил ситуацию: Всемирный Орден Богатых Людей, Внутренний отдел Больничных Листов, Василеостровские большегрузные лайнеры, Восточноевропейское отделение бесплатного лечения, даже организация со странным и непонятным наименованием — Вечный Отдых Бесполезных Лентяев… Десятки контор имели аббревиатуру ВОБЛ. Какая из них могла послать миллион еврази на персональный номер? Терминал вновь пискнул и высветил на дисплее: «Подтвердите получение счёта на 1000000 (миллион) еврази», секунду помолчал и, поскольку был настроен на автоматическую передачу денег, добавил, не дожидаясь указаний Сергея: «Подтверждаю». После этого дисплей погас и никаких новых сообщений на него больше не поступало.

К концу рабочего дня Ерёмин забеспокоился. Ошибку уже должны были заметить и исправить, но терминал молчал, а на запрос, сколько у Ерёмина денег, упорно отвечал: «1000132,87 еврази».

Сергей подошёл к Попову:

— Представь, что тебе на счёт поступил миллион еврази, что бы ты сделал? — спросил он.

— Дурацкие фантазии, — ответил Попов. — В духе Синицыной.

— Ну а если?

— Если-если, купил бы Золотую карту с неограниченным кредитом. И каждый день ел бы настоящее мясо.

Ничего толкового Ерёмин от Попова добиться не сумел.

Едва прозвенел звонок, означающий конец работы и подачу служебного аэромобиля, Сергей сорвался с места и полетел к восьмевикам. Ситуация у него сложилась необычная. И помочь разобраться, что делать, мог только человек, умеющий мыслить нестандартно. А, несмотря на все дурацкие фантазии Синицыной, начальство её ценило именно за это.

Синицына уже собиралась уходить.

— Я тороплюсь, — недовольно сообщила она, увидев Ерёмина. — На трёп времени нет.

— А я провожу тебя, — пообещал Сергей. — Мне очень надо с тобой поговорить. Больше просто не с кем. Это очень серьёзно, — как можно убедительнее заверил он.

— Ну, хорошо, проводи, но только до выхода, — согласилась Синицына. — Так что у тебя стряслось?

— Даже не знаю, как сказать, — пробормотал Ерёмин, думая, с чего начать, чтобы не вышло так же глупо, как с Поповым.

— Ну, говори прямо. Начни с главного, — нетерпеливо оборвала его Женька.

— Ошибка в бухгалтерии. Мне начислили лишние деньги.

— Умереть не воскреснуть! — воскликнула Синицына. — В первый раз о таком слышу. И много? — живо поинтересовалась она.

— Ну, в общем, много, да, — промямлил Ерёмин.

— Сколько?

— Очень много. Ты не поверишь.

— Да сколько же? Говори! Я вспотела ждать!

— Миллион еврази, — тихо произнёс Сергей, боясь, что Женька сейчас просто развернётся и уйдёт, обозвав его лгуном.

— Сколько-сколько? — присвистнула Синицына, и идущий впереди восьмевик оглянулся на неё.

— Миллион, — повторил Ерёмин.

— Ни черта себе! Поклянись, что не врёшь.

— Да зачем мне врать? Сама смотри, — и Ерёмин в который раз за сегодня вытащив из кармана терминал, включил индикацию текущего счёта. На дисплее высветилось: 1000178,53 еврази, — утром было только 132 еврази — как раз до зарплаты должно хватить. А в обед — уже миллион сто тридцать два. А сейчас ещё, по-видимому, проценты набежали.

— Да, — сказала Женька. — Если десять процентов годовых с миллиона, то получится примерно одиннадцать с половиной в час. А если посчитать за сутки, то двести семьдесят три еврази, а я триста в месяц получаю. Однако… Ты счёт проиндексировал?

— Сразу же! Но он не желает определяться. Я получил только имя отправителя — ВОБЛ, но в вирте сотни организаций с таким наименованием. Не знаю, которая из них…

— Вряд ли она упоминается в вирте, — сказала Синицына. — Неиндексируемый ВОБЛ — это Вечная Организация Бесплатной Лотереи. С ней связана одна старая история.

— Какая? — спросил Ерёмин.

И Синицына сходу начала черпать из своего бескрайнего кладезя знаний, размещённого в голове, сногсшибательную информацию:

— Полтыщи лет тому назад, а может, и того больше, жил один богатый человек. Очень богатый. Тогда ещё звеньев не было, но если бы и существовали, этот богач принадлежал бы к первому или, в крайнем случае, ко второму звену. Перед смертью он не назначил наследников. Он поступил иначе — организовал лотерею. И эта лотерея существует по сей день. Раз в год машина, перебирающая имена всех жителей земли, автоматически выбирает победителя. Ему начисляется… впрочем, подробности неважны. Организация лотереи — тайна за семью печатями. Но деньги совершенно чистые, и ты никому ничего не должен о них докладывать, иначе оберут до последней нитки. Надеюсь, ты никому об этом миллионе не рассказывал?

— Да нет, в общем, — растерянно проговорил Ерёмин, вспоминая, много ли успел поведать Попову. Пожалуй, ничего лишнего. Да и вряд ли вечно сонный сосед по аэромобилю к завтрашнему дню вспомнит об этой беседе.

— Ну, я просто балдею, — сказала Синицына. — Тебе неслыханно повезло! Мне бы такую сумму…

— И что бы ты с ней сделала? — спросил Сергей.

— С такой суммой можно жить на одни проценты. Ушла бы с работы. Купила бы мощный телетор, — загнула палец Женька. — Потом ещё, слышала, в архивах хранятся старые вирты эпохи хаоса и на них огромное количество информации о том времени… Да на сто тысяч в год много чего можно купить. Слушай, одолжишь пару-тройку тысчонок? Коновалов сказал, что вернётся — возьмёт меня к вам в отдел, оклад повысится до четырёхсот, и за транспорт платить не надо. Я в течение года отдам.

— Да конечно, — сказал Ерёмин. — Давай свой номер, — и он тут же перекинул Синицыной десять тысяч. — И можешь их не отдавать, не беспокойся, мы же друзья.

Женька посмотрела на него загадочным взглядом своих раскосых зелёных глаз, будто бы и на него, а вроде как мимо…

— Знаешь, — задумчиво произнесла она. — Ты ведь в меня влюблён, так? И ты мне тоже всегда нравился. — Синицына помолчала несколько секунд, а затем вновь заговорила. — Когда Коновалов сказал, что возьмёт меня в ваш отдел, я сразу подумала: ты — отличная пара на будущий год. И, может, даже не на один. Но теперь получится, если я отвечу тебе взаимностью, то это из-за денег. Мне это не нравится. Давай договоримся: этот подарок я приму, но больше, как бы ни сложились наши отношения, ни-ни. Идёт? И знаешь, не раздавай деньги направо и налево, не покупай разом много дорогих вещей. И никому, самое главное, о них не рассказывай! Я знаю, что говорю. А что хочешь купить ты? Небось, гравицикл?