Виталий Забирко - За стенами старого замка

- Ну и что? - предубеждённо насупился Камил. - Поэтому и решили напасть?

У него почему-то появилась уверенность, что сейчас будет драка. Как при встрече с компанией Праты-шклявого из соседнего переулка - Прата тоже всегда начинал с панибратства.

- Ты в Козинский замок идёшь? - снова спросил рыцарь. - Хочешь, пойдём вместе?

Камил бросил насторожённый взгляд по сторонам. Кольцо разбойников по-прежнему щетинилось частоколом мечей.

- Обойдусь как-нибудь без картонной свиты! - язвительно заявил он. Драться, так драться! Рыцарь отпрянул.

- Да? - ошарашено спросил он.

- Да!

Драка Камилу казалась неминуемой. Он пригнулся, озираясь по сторонам и выбирая, где можно легче всего прорвать кольцо. Но местные разбойники оказались людьми воспитанными и чтящими законы суровых мужчин средневековья.

- Ха! - грозно сказал рыцарь в картонных латах и движением руки остановил ребят, готовых броситься на Камила. - Сэр бросает нам перчатку! Напрасно! Йон-воевода и его латники не дерутся с безоружными! - Он отступил в тень, за куст жёлтой акации, и презрительно бросил: - Дорогу "Его светлости" в Козинский замок! Разбойники опустили мечи, расступились, давая проход, но тут же подскочили сзади: - Иди, иди! Ещё оглядывается! - стали толкать в спину, улюлюкать...

- Советую больше не попадаться на глаза людям Йона-воеводы, а то они вздёрнут "Его светлость" на первом же суку! - прокричал вслед картонный рыцарь. Камил шагал по роще не разбирая дороги. В душе бушевала буря. Тропинку он давно потерял и шёл напрямик, быстро петляя между покрученными стволами деревьев, которые, словно живые, так и норовили ткнуть сучком в глаз.

- Ну, погоди, ты только погоди, дай встретиться с тобой один на один! - зло шептали губы. - Я из тебя такое сделаю... Отбивную сделаю! Ты у меня будешь размазывать сопли по всему лицу и слёзно молить прощения! Дылда картонная! Он выскочил из рощи на огромную поляну и остановился. Обида, жгучая ярость на картонного рыцаря вдруг куда-то исчезли, растаяли - перед ним, чуть в низине, стоял Козинский замок. У Камила сладко подкосились колени, сжалось сердце. Вот он ты какой!

Замок предстал перед его глазами угрюмой мрачной громадой, хотя на самом деле это было маленькое приземистое сооружение с полагающейся ему крепостной стеной, вросшей в землю, и ветхими деревянными воротами. Но этого "хотя" Камил не видел - перед ним стоял замок, настоящий замок, предел его мечты, в котором, конечно же, живут доблестные рыцари, их прекрасные дамы сердца... пир идёт горой, дым - коромыслом... А откуда-то с запада тучей надвигается рать чёрная, рать злобная, сметающая всё на своём пути грозная рать. И будет бой, смертельный бой... И он, Камил, будет, конечно, в первых рядах защитников крепости, будет драться как лев, как герой, и принесёт победу!

Тут Камил поумерил пыл, ибо понял, что немного зарвался. О таких приключениях можно будет рассказать только Стасю, да и тот, наверное, засмеёт. Он вздохнул, запрятал видения рыцарских побед во чистом поле брани в самый глухой и потаённый уголок сознания, законсервировав их от откровений со Стасем, и начал спускаться по косогору к замку. Ворота замка были закрыты, но стучаться он не стал. А вдруг прогонят, тогда к замку вообще не подступишься! Лучше пока хоть одним глазком глянуть, что там делается, а потом можно и попроситься в ворота. Стена вокруг замка была не очень высокая - метра два, где выше, где ниже, - и у её подножья высился полукруглый скат наносной земли, кое-где кустящийся побегами жёлтой акации. Камил побрёл вдоль стены, огибая заросли, и они вдруг разошлись в стороны, расступились, и он увидел у серой, здесь почему-то низкой, стены вытоптанный пятачок земли, будто оттуда, со двора замка, каждый день в определённый час - может быть утром, может быть вечером - выпрыгивали по одному доблестные рыцари и разбегались в разные стороны, совершая свой ежедневный моцион для поддержания воинского духа, силы, ловкости, своей рыцарской доблести. Камил огляделся, затем подошёл к перелазу и вскарабкался наверх. За стеной был маленький, серый, пыльный и грязный дворик, заточённый в сланцевый жёлто-искристый камень. Рядом, у стены, высился навес, сколоченный из ошкуренных деревянных жердей. Слышно было, как под ним похрапывают кони, переступая с ноги на ногу и звеня сбруей; оттуда тянуло тёплым духом хлева, конского навоза.

- Ух, ты, - выдохнул Камил, вытаращив глаза. - Совсем как по-настоящему! Он лёг на живот, чтобы было удобнее рассматривать замок, но тут из-под того самого навеса, где стояли кони, к нему на грудь метнулась мохнатая тень и вцепилась в ворот рубашки. Камил увидел прямо перед глазами грязное, перекошенное от ярости лицо мальчишки - именно грязное, а не просто перепачканное - и это его страшно поразило; но тут же почувствовал, что под тяжестью мальчишки начинает сползать в глубокую яму двора. Они кубарем скатились на булыжник, разлетелись в стороны, и Камил даже не успел приподняться, как на него снова насел мальчишка. - Га-ад! - сквозь зубы злобно прошипел мальчишка и со всей силы ударил его кулаком по голове. - Ты у меня сейчас солому жрать будешь, шпион мерзкий! - Он начал месить Камила кулаками.

- Так ты... - Камил задохнулся от негодования. - Драться... - Он вывернулся, схватил нападающего за ногу, дёрнул и очутился сверху. Бить... меня... по голове...

Мальчишка рванулся, Камил уткнулся носом в свалявшуюся шерсть его безрукавки, и они, сплетясь в тесный клубок, покатились по двору. Кони испуганно шарахнулись в сторону, насколько позволяли уздечки, привязанные к коновязи, и, возбуждённо фыркая, косились на дерущихся.

- На, гад, получи! Шпион!.. Лазутчик... Собака-крестоносец!.. У-ух, ты... а-а... Собака... Так ты драться? Да?.. По лицу, да? У-у... В нос... Я тебе скулу сверну!

Они возились на земле, тыкали друг друга кулаками, локтями, пинали ногами, и вокруг них витало туманное облако пыли.

- Со...ух! Собака! Шпион... Дурак... У-у, гад!..

Камил всё же оказался сильнее, очутился сверху и прижал противника к земле. - Сдаёшься? Мальчишка тяжело сопел. - Пусти... - прохрипел он и вдруг, извернувшись, вцепился зубами в руку Камила.

Камил вскрикнул и отдёрнул руку.

- Ты... Ты что, бешеный? - Губы Камила обиженно запрыгали. Для острастки он заехал противнику по затылку и тут увидел, что из прокушенной ладони сочится кровь. Он оттолкнул мальчишку и, встав на ноги, прислонился к деревянной стойке навеса.

- Дурак зубастый, - всхлипнул он и вытер ноющую ладонь о рубашку. Мальчишка приподнялся, словно чего-то не понимая, затем вскочил на ноги и, пригнувшись, растопырив руки, застыл напротив. Было в нём что-то страшное: яростные, совсем не мальчишеские глаза, по-звериному ощеренный рот, длинные, чёрные, блестящие волосы, спадающие на глаза... И одежда. Странная одежда - штаны, какие-то рыже-грязные, плотные, неизвестно из чего, и мохнатая, шерстью наружу, безрукавка, надетая на голое тело.