Майкл Муркок - Узники неба

— Отлично, давай слегка перекусим.

Девушка в кепке и в балетной юбке указала им путь к главному зданию. В нем было около дюжины номеров.

В ресторане был еще один посетитель. Он сидел у окна, глядя на пустыню. Всходила большая полная луна.

Фаустафф вместе с рыженькой уселся у стойки и просмотрел меню. Оно предлагало бифштекс, гамбургер и вариации из разных стандартных закусок. Все та же девушка, приветствовавшая их приезд, показалась в дверях и сказала:

— Что будете заказывать?

— Вы делаете здесь всю работу? — спросила Нэнси.

— Большей частью. Мой муж следит за газовыми насосами и выполняет самую грубую работу. Остальное не так уж трудно — разве что поддерживать все более-менее в порядке.

— Пожалуй, — заметила Нэнси. — Мне стейк побольше, жаркое с кровью и салат.

— Мне то же, но по четыре порции, — сказал Фаустафф. — Потом три содовой «Радуга» и шесть чашек кофе со сливками.

— Побольше бы посетителей вроде вас, — сказала девушка без тени насмешки. Она взглянула на Нэнси. — Что-нибудь на десерт, дорогуша?

Рыженькая улыбнулась.

— Ванильное мороженое и кофе со сливками.

— Идите, садитесь. Все будет через десять минут.

Они перебрались к столу у окна. Впервые Фаустафф увидел лицо другого посетителя. Он был бледен, с коротко остриженными черными волосами и залысинами на лбу, холеной острой черной бородкой и усами, с аскетическим складом лица. Губы его кривились, когда он смотрел на луну. Неожиданно он повернулся, взглянул на Фаустаффа, отвесил легкий поклон и снова уставился на луну. Глаза у него были блестящие, черные и сардонические.

Немного погодя вернулась девушка с подносом в руках.

— Ваши бифштексы вот в этой тарелке, — сказала она, поставив поднос на стол, — а ваши закуски вот в тех двух меньших. О’кей?

— Прекрасно, — кивнул Фаустафф.

Девушка переставила все тарелки с подноса на стол и отошла. Несколько поколебавшись, она обернулась к другому посетителю.

— Будете заказывать еще что-нибудь… э… герр Стевел… сэр?

— Стеффломеис, — произнес он, улыбаясь. Хотя выражение его лица было исключительно любезным, в нем мелькнул тот же отблеск сарказма, который Фаустафф уже заметил. Казалось, это обидело девушку. Она только фыркнула и поспешила обратно за стойку. Стеффломеис снова кивнул Фаустаффу и Нэнси.

— Я — приезжий в вашей стране, — сказал он, — и боюсь, что мне следовало принять какой-либо псевдоним, который было бы легче произносить.

Рот у Фаустаффа был набит бифштексом и он не мог сразу отреагировать, но Нэнси вежливо спросила:

— И откуда же вы, мистер…?

— Стеффломеис, — рассмеялся тот. — Моя родина — Швеция.

— Вы здесь по делу или на отдыхе? — осторожно поинтересовался Фаустафф. Стеффломеис лгал.

— И то, и другое понемножку. Пустыня великолепна, не так ли?

— Однако жарковата, — хихикнула рыженькая. — Я не думаю, что вы привыкли к такому там, откуда приехали.

— Летом в Швеции достаточно тепло, — отвечал Стеффломеис.

Фаустафф осторожно разглядывал Стеффломеиса. Подозрение профессора еще не вполне сформировалось, но что-то говорило ему, что Стеффломеису верить нельзя.

— Куда же вы направляетесь? — спросила девушка. — В Лос-Анджелес или Фриско?

— В Лос-Анджелес. У меня кое-какие дела в столице.

Лос-Анджелес или, точнее, Голливуд, где располагался президентский Блистающий Дом и Храм Правительства, был столицей Великой Американской Конфедерации.

Фаустафф управился со вторым и третьим бифштексами.

— Вы, должно быть, один из тех людей, о которых мы только что говорили, — сказал он, — из тех, кто предпочитает езду полетам.

— Я не слишком люблю летать, — согласился Стеффломеис. — И разве таким образом можно узнать страну, верно?

— Конечно, нет, — подтвердила рыженькая, — если вам нравятся картинки такого рода.

— Я их обожаю, — улыбнулся Стеффломеис. Поднялся, изящно поклонился им обоим. — А теперь, пожалуйста, извините меня. Завтра мне очень рано вставать.

— Спокойной ночи, — произнес Фаустафф с полунабитым ртом. И снова в черных глазах Стеффломеиса мелькнуло это таинственное выражение. Снова он быстро отвернулся. И покинул ресторан, кивнув девушке, которая стояла за стойкой, и готовила содовую для Фаустаффа. Когда он вышел, девушка выбралась из-за стойки и подошла к их столу.

— Что вы о нем скажете? — спросила она Фаустаффа.

Фаустафф засмеялся, и посуда задребезжала.

— У него несомненный талант привлекать к себе внимание. Вероятно, он из тех, кто самоутверждается, разыгрывая таинственность перед окружающими.

— Без сомнения, — с энтузиазмом согласилась девушка. — Если вы имеете в виду то, о чем я думаю, то я с вами согласна. Меня от него прямо в дрожь бросает.

— А по какой дороге он приехал? — спросил Фаустафф.

— Не заметила. Он назвал в качестве адреса гостиницу в Л. А. Выходит, он приехал из Л. А.

Нэнси покачала головой.

— Нет. Как раз туда он едет. Он нам сказал.

Фаустафф пожал плечами и снова рассмеялся.

— Если я верно его раскусил, то сейчас он добился того, чего хотел — люди говорят о нем и удивляются ему. Я подобных парней встречал и раньше. Забудем о нем.

Затем девушка проводила их в номер. Там стояла большая двухспальная кровать.

— Она больше, чем наши стандартные кровати, — сказала она. — Можно сказать, сработано специально для вас.

— Вы очень любезны, — улыбнулся Фаустафф.

— Спокойной ночи, добрых снов.

— Спокойной ночи.

Рыженькая поторопилась забраться в постель сразу же, как девушка вышла. Фаустафф обнял ее и поцеловал, потом выпрямился, достал маленькую зеленую облегающую бархатную шапочку из кармана и приладил ее на голове прежде, чем начать раздеваться.

— Ты псих, Фасти, — захихикала рыженькая, сидя в постели, так что ее даже затрясло от смеха. — Я в тебе никогда не разберусь.

— А ты, дорогуша, никогда и не захочешь, — сказал он, раздеваясь и гася свет.

Тремя часами позже он был разбужен от того, что голову его что-то сжало слабой беззвучной вибрацией.

Он сел, отбросил одеяло и, по возможности осторожно, чтобы не потревожить девушку, выбрался из постели.

Инвокер готов. Следует вытащить его в пустыню, и чем скорее, тем лучше.

Трое в майках

Профессор Фаустафф выскользнул из номера — его огромное обнаженное тело двигалось с неожиданной грацией — и поспешил на автостоянку к своему «бьюику».