Конрад Фиалковский - Я - миликилос

- Да, это укорочение, - неопределенно ответил я.

- Скажите, укороченный человек чем-нибудь отличается от нас? Небольшой чернявый репортер в очках немного заикался.

- Абсолютно ничем. Просто он немного поменьше... - Я начал обретать уверенность.

- А этот взрыв восторга, который мы наблюдали, был вызван улучшением самочувствия?

- Разумеется! Чем меньше организм, тем меньше потребности, отсюда и улучшение самочувствия.

И где они углядели восторг, хотел бы я знать!

Больше они ни о чем меня не спрашивали, так как мы опустились на гелиодром. Выходя из гелиоптера, я услышал отрывок сообщения:

"...восторг укороченных людей не поддается описанию. Они радуются своему росту, - сказал нам проектировщик Дам, специалист "Космолета" по вопросам миниатюризации. - "Космолет" свершил великое, историческое открытие, достойное нашей эры, эры миниатюризации. В эпоху, когда каждый предмет, каждый автомат становится все меньше, человек также должен пересмотреть свое отношение к собственному росту. Будущее принадлежит миниатюризованным - именно миниатюризованные люди полетят к звездам".

Я шагал по плитам гелиодрома, и все расступались передо мной. Образовавшийся таким образом живой коридор вел к двери кабинета директора "Космолета". Я хотел как-нибудь улизнуть, добраться до ближайшего гелиоптера и улететь домой, однако стоило мне свернуть с назначенного маршрута, как из толпы выбежал молодой человек, поддержал меня и отвел на середину прохода. Сверкнуло несколько вспышек, а на лицах стоявших поблизости людей отразилось беспокойство.

- Ему нехорошо? - послышалось в толпе.

- Это от переутомления, - ответил кто-то приглушенным басом.

Больше я не пытался сбежать.

Кабинет директора был переполнен.

- Дорогой коллега! - Директор сделал шаг мне навстречу. - Я восхищен вашим успехом. Это успех всей нашей организации. - Последнюю фразу он произнес громко, чтобы ее слышали в кабинете все.

- Но, господин директор...

- Нет, нет, коллега! Примите мои сердечнейшие поздравления.

Потом я пожимал десятки рук. Все наперебой говорили, что гордятся мною, что это достижение космического масштаба. Я уже перестал слушать, когда кто-то задал вопрос:

- Почему вы вели свою работу втайне?

Я не нашелся, что ответить. Так я и знал, что кто-нибудь наконец задаст вопрос, на который придется отвечать конкретно. Я лихорадочно искал какой-нибудь правдоподобный ответ. У меня мелькнула было мысль признаться, что все это ошибка и недоразумение. Но нет. После этого Годья наверняка не захочет со мной разговаривать! А этого я допустить не мог. Вдруг меня осенило. Как можно более таинственным жестом я указал на директора.

- Об этом спросите у него, - добавил я столь же таинственно.

Я успел заметить, что несколько репортеров кинулись к директору, и с ехидным удовлетворением подумал, что теперь настала его очередь выкручиваться и придумывать правдоподобные ответы.

Я уже успел ответить репортерам, сколько раз в день ем, пользуюсь ли в работе универкосмической энциклопедией, когда мне лучше работается - утром или вечером, а также что я думаю о целесообразности первой звездной экспедиции (по-моему, сказал я, она весьма целесообразна), когда из толпы вышел тощий блондин и, благоговейно глядя на меня светло-голубыми глазами, спросил:

- По-вашему, профессор, миниатюризация должна охватить все человечество?

- Да, - ответил я не задумываясь. ("Профессор" - такая мелочь, что ради исправления ошибки не стоило смущать молодого человека.)

- А почему вы, профессор, до сих пор еще не миниатюризовались?

Я опешил. Что ему ответить?

- В самом деле - почему? Вот в чем вопрос! - сказал я на всякий случай, чтобы выиграть время.

Охотнее всего я бы удалился, но юноша вопросительно смотрел на меня.

- Это станет ясно впоследствии, - сообщил я решительным тоном и вдруг понял, что он мне не верит.

Он было отвернулся, но мне показалось, что в его взгляде мелькнула тень подозрения.

- Не все проблемы еще разрешены полностью, - добавил я и в тот же момент сообразил, что ляпнул глупость.

- Значит, первые миниатюризованные люди всего-навсего подопытные кролики? - оживился блондин.

- Ни в коем случае! - пожал я плечами.

- Какие еще подопытные кролики? - заинтересовался стоящий рядом репортер.

- Ну, те, укороченные, - объяснил юноша.

На лице репортера появилось плотоядное выражение.

- Нельзя ли поподробнее? - обратился он ко мне.

- Право, не могу. Я не знаю, о чем говорит этот молодой человек...

Я отошел, но краем глаза заметил, что репортер о чем-то оживленно разговаривает с юношей.

Я стал знаменитостью. Дома меня ожидали знакомые и репортеры. Впрочем, репортеров было больше, хотя и среди знакомых я заметил лица, которых не видел много лет.

Годья сияла, отвечая то одному, то другому, как я работаю, отдыхаю, какими видами спорта увлекаюсь и почему. При этом она так настойчиво подчеркивала свою роль в моей жизни, что всем становилось очевидно, что без нее я до сих пор копался бы в песочнице и, уж наверное, не кончил бы даже начальной школы. Она не здороваясь кинулась мне на шею и прильнула ко мне поцелуем, достаточно долгим для того, чтобы все репортеры успели сделать видеоснимки.

На следующий день я любовался ими на экране видеотрона и по земному и по межпланетному каналу. "Семейная жизнь великого ученого", - так звучал комментарий. Все наперебой восхищались удачным экспериментом "Космолета". И только одна телегазетенка в статье "Недозволенный эксперимент" приводила мой ответ на вопрос юноши, который спросил, почему я сам до сих пор не миниатюризовался.

- Интриги завистников, - объявила Годья, дослушав статью.

И тут пришла телевидеограмма от директора. Она была краткой и недвусмысленной. Когда я явился к нему, он сразу же начал:

- Мне кажется, вам придется миниатюризоваться.

- Это еще зачем?

- Чтобы доказать, что вы сторонник этой метаморфозы.

- Но я чувствую себя вполне нормально и при моем природном росте.

- Верю, но миниатюризоваться все равно придется. Поймите: сегодня здесь побывали три репортера. Им и в голову не приходит, что вы можете отказаться от миниатюризации. Они не спрашивали меня, собираетесь ли вы это сделать, их интересовало только одно: когда вы это сделаете. Понятно?

- Ну да, только...

- Никаких "только". Если вы этого не сделаете, рано или поздно пресса узнает, что ваши заслуги в области миниатюризации не столь уж велики. А тогда...

- Хорошо. Я подвергнусь миниатюризации! - ответил я и в ту же ночь был излучен на Титан. Уже будучи на спутнике, я узнал из последних общесистемных известий, что создатель миниатюризации Дам отправился на Титан с целью... Комментатор добавил, что мода на миниатюризацию возрастает и в связи с этим начат серийный выпуск микроизлучателей.