Генри Каттнер - Исполнение желаний

собственной проблемой. Мне нужно небольшое количество

золота.

— Так вот где собака зарыта, — проговорил Келвин,

почувствовав странное облегчение. — Нет у меня никакого

золота.

— А ваши часы?

Келвин резким движением поднял руку, из-под рукава

пиджака показались часы.

— Ну нет. Эти часы стоят очень дорого.

— Мне нужна только позолота, — сказал робот и стрельнул

из глаза бурого цвета лучом. — Благодарю вас.

Металлический корпус часов стал тускло-серым.

— Эй, вы! — вскричал Келвин.

— Если вы воспользуетесь этим устройством,

предназначенным для установления контакта с человеком из

будущего, вам обеспечены здоровье, слава и деньги, — быстро

произнес робот — Вы будете счастливы, насколько может быть

счастлив человек этой эпохи. С помощью моего устройства вы

решите все свои проблемы… включая ваши отношения с

Тарном. Минуточку.

Существо попятилось и исчезло за висевшим в палатке

азиатским ковром, которому никогда не пришлось побывать

восточнее Пеории (2).

Стало тихо.

Келвин перевел взгляд со своих облинявших часов на

загадочный плоский предмет, лежавший у него на ладони.

Размером он был примерно в четыре квадратных дюйма (два на

два) и не толще изящной дамской сумочки, а на одной из его

боковых сторон находилось углубление с утопленной в нем

кнопкой.

Он опустил этот предмет в карман и, сделав два шага

вперед, заглянул за псевдоазиатский ковер, но ничего не

обнаружил, кроме пустого пространства и хлопающих на ветру

краев разреза в холщовой стенке палатки. Судя по всему,

робот улизнул. Келвин выглянул через прорезь. Снаружи на

ярко освещенной пристани Приморского парка шумела толпа

гуляющих, а за пристанью, вся в серебристых искорках,

колыхалась черная поверхность Тихого океана, простираясь

вдаль, где за невидимым сейчас изгибом прибрежных скал

мерцали огоньки Малибу.

Келвин вернулся на середину палатки и огляделся. За

украшенным резьбой шкафом, на который ему несколько минут

назад указал робот, спал крепким сном какой-то толстяк в

костюме свами (3).

Он был мертвецки пьян.

Не зная, чем еще заняться, Келвин снова чертыхнулся. Но

вдруг обнаружил, что думает о ком-то по имени Тарн, который

был андроидом.

Хиромантия… перемещение во времени… межвременная

связь… Нет, этого быть не может! Защитное неверие словно

одело его сознание в непроницаемую броню. Такого робота, с

которым он только что разговаривал, создать невозможно.

Уж это Келвин знал точно. Это не прошло бы мимо его

ушей. Он же репортер, верно?

Разумеется.

Затосковав по шуму и людской суете, он отправился в тир и

сбил несколько уток.

Плоская коробочка жгла ему карман. Матово-серый

металлический корпус его часов жег память. Воспоминание о

том, как ему сперва опустошили мозг, а затем изъятую

информацию вернули на место, огнем пылало в сознании.

Вскоре выпитое в баре виски обожгло ему желудок.

Он покинул Чикаго из-за назойливого рецидивирующего

синусита. Самого что ни на есть обыкновенного синусита. А

вовсе не потому, что страдал галлюцинаторной шизофренией, не

под влиянием исходящих из стен голосов, которые его за

что-то укоряли. Не потому, что ему мерещились летучие мыши

и роботы. То существо не было роботом. У всего этого есть

какое-то наипростейшее объяснение. О, несомненно.

Здоровье, слава и богатство. И если…

«ТАРН»!

Эта мысль молнией пронзила его мозг.

А за ней сразу же последовала другая: «Я схожу с ума!»

Ему в уши забормотал чей-то голос, настойчиво повторяя

одно лишь слово: «Тарн… Тарн… Тарн… Тарн…»

Но голос рассудка полностью заглушил это бормотание.

Келвин тихой скороговоркой произнес:

— Я — Джеймс Келвин. Я репортер, пишу статьи на

оригинальные темы, собираю и обрабатываю информацию. Мне

тридцать лет, я не женат. Сегодня я приехал в Лос-Анджелес

и потерял квитанцию на свой багаж. Я… я собираюсь еще

немного выпить чего покрепче и потом снять номер в

каком-нибудь отеле. Как бы там ни было, а здешний климат,

кажется, уже немного подлечил мой синусит.

«ТАРН», — приглушенной барабанной дробью прозвучало почти

за порогом его сознания. «ТАРН, ТАРН».

«Тарн».

Он заказал еще выпивку и полез в карман за мелочью. Его

рука коснулась металлической коробочки. И он тут же

почувствовал, как что-то слегка сдавило ему плечо.

Он инстинктивно оглянулся.

Его плечо сжимала семипалая паукообразная рука… без

единого волоска и без ногтей… белая и гладкая, как

слоновая кость.

Единственной, но всепоглощающей потребностью Келвина

стало страстное желание до предела увеличить расстояние

между собой и обладателем этой омерзительной руки.

Но как это сделать?

Он смутно сознавал, что стискивает пальцами лежащую у

него в кармане плоскую коробочку, как будто бы в ней — его

единственное спасение. А в мозгу билась лишь одна мысль:

«Я должен отсюда бежать». И он нажал на кнопку.

Чудовищные, невыносимо чуждые мысли того существа из

будущего, бешено закрутив его, вовлекли в свое течение. Не

прошло и секунды, как могучий отточенный ум блестящего

эрудита из невообразимо далекого будущего столь необычным

способом был принужден решить эту внезапно возникшую у него

в мозгу проблему.

Келвин получил сведения сразу о трех способах

транспортировки. От двух, как неприемлемых, он отказался:

авиамотокресло человечеству, видимо, еще только предстояло

изобрести, а квирление, для которого требовался сенсорный

шлем с антенной, вообще оказалось выше его понимания. Но

третий способ…

Суть его уже начала стираться из памяти. А та рука

продолжала сжимать ему плечо. Келвин мысленно ухватился за

полученную информацию, которая грозила бесследно исчезнуть,

и отчаянным усилием воли заставил свое сознание и тело

двинуться по тому неправдоподобному пути, который подсказало

ему воображение человека из будущего.

И он, обдуваемый холодным ветром, очутился на улице,

по-прежнему в сидячей позе, а между его спиной и тротуаром

была пустота.

Он шлепнулся на землю.

Прохожие на углу Голливудского бульвара и Кауэнги не

очень удивились, узрев сидевшего на краю тротуара смуглого

худощавого мужчину. Из всех только одна женщина заметила,

каким образом здесь появился Келвин, да и то полностью