Дмитрий Казаков - Чистка

Ознакомительный фрагмент

В один миг его взгляд задержался на лице, показавшемся знакомым, и стоило Степану приглядеться, как он не смог сдержать изумленного возгласа:

– Майя, ты?

Девушка услышала, повернулась, и на круглом ее лице засияла улыбка. Откуда-то сбоку донеслось хмыканье наставника, но Степан не обратил на него внимания.

– Да, это я, – сказала Майя, подходя. – Что тебя удивляет?

– Ну, я не думал встретить тебя здесь, – ответил молодой человек несколько смущенно.

– И зря, – покачала головой девушка, отчего по ее черным длинным волосам забегали блики. – Наставник представил меня в клане полгода назад.

Ощутив нечто вроде укола от уязвленного самолюбия, Степан повернулся к Сергею. Тот смотрел спокойно, лишь в самой глубине серых зрачков пряталась насмешка.

– Что, обидно? – сказал он, выдержав паузу. – Но для каждого свой срок, и определяет его не учитель, а ученик, собственными успехами и неудачами.

– Да-да, – пробормотал Степан, все еще чувствуя себя уязвленным. Но Сергей не дал ему замкнуться к себе. Кивнув Майе "Мы оставим тебя ненадолго, хорошо?", он взял ученика под локоть и повел через комнату:

– Сейчас представлю тебя кое-кому, пока само собрание не началось.

Перед Степаном сменялись лица, в уши ему сыпались имена. Он кивал, не забывал улыбаться, но мало кого запомнил. Врезалось в память одно лицо, вызвавшее сильнейшее ощущение, что Степан его уже где-то раньше видел: светлые глаза, резкие, словно застывшие черты… Но память извернулась опытным борцом, и вспомнить, где он встречал этого человека, назвавшегося Виктором, новичок клана не смог.

Пока Сергей представлял ученика, входная дверь несколько раз открывалась, впуская людей. А затем вдруг как-то стало ясно, что никто больше не придет. Из глубины помещения, оказавшегося чем-то вроде зала для семинаров, натаскали стульев, и все расселись – двумя кругами, один внутри другого. Всего в комнате оказалось тридцать пять человек. Слева от Степана во внешнем кольце оказался Сергей, а по правую руку – тот самый старик из троллейбуса, облаченный в ту же драную тельняшку. На молодого человека он посмотрел со смешинкой, даже хитро подмигнул. Степан отвернулся.

Разговоры прекратились, как по команде, и слово взяла пожилая, совершенно неприметная женщина. Встретишь такую на улице с сумками, и ни за что не догадаешься, что думает в жизни о чем-то, кроме семейных дел и работы.

– Всем добрый вечер, – сказала она сильным, звучным голосом. – Рада вас всех видеть. А тех, кто пришел в первый раз – особенно.

Тут женщина со значением поглядела на Степана, и тот ощутил, что краснеет. Почувствовал, что все смотрят на него, и опустил взгляд.

– Сегодня нас не так много, – продолжила тем временем женщина. – И хотелось бы…

Окончание фразы потонуло в грохоте, с которым распахнулась дверь. В помещении возник самый странный тип, которого Степану приходилось видеть – седые волосы торчали так, что делали голову вошедшего похожей на одуванчик, на мятом лице яростно сверкали глаза, а одет он был в драное пальто поверх легкомысленно-голубой пижамы. На ногах пришельца болтались галоши.

"Безумный Отшельник!" – пронесся по рядам удивленный шепот.

Гость в пижаме тем временем шагнул вперед, и по комнате раскатился удивительно сильный голос:

– О, я вижу! – возопил человек-одуванчик и вскинул руки к потолку. – И падет тьма! И придут те, кому живые – что грязь под ногами!

К удивлению Степана, никто не вскочил, не стал звонить в психбольницу, не попытался остановить вопящего старика.

– Смерть сотрет всю силу вашу с лица земли! – крикнул тот после небольшой паузы, рухнув на колени. – И все станет чистым, чистым!

Голос крикуна стал под конец пронзительным, он безжалостным сверлом ввинчивался в уши, не давая пошевелиться. Когда стало тихо, Степан вздохнул с облегчением, и не он один.

Кричавший молча поднялся к колен, и пошатываясь, вышел.

Некоторое время висела тишина. Степан ощущал, что маги ошеломлены и напуганы. Спас положение тот самый смутно знакомый Виктор. Он встал и сказал резко:

– Предсказания Безумного Отшельника всегда сбываются, это мы знаем! И сегодняшнее пророчество было мрачным. Но мы – по-прежнему клан, и пока мы живы, должны действовать. Мы знаем, что смерть всегда рядом, но из этого знания должны черпать мужество для встречи с чем угодно!

Виктор сел, и тут заговорили все разом.

Воспользовавшись сумятицей, Степан наклонился к уху учителя и прошептал:

– Кто это был?

– Этот дед? – голос Сергея звучал спокойно, на губах блуждала рассеянная улыбка. – Это Безумный Отшельник. Он не то, чтобы маг, и точно не принадлежит ни к одному из кланов. Изредка появляется то там, то здесь, и в предсказаниях он ни разу не ошибся…

Явление пророка, что было бы уместно в библейские времена в Иудее, но никак не в конце двадцатого века в советской стране, выбило собравшихся из колеи. Некоторое время наблюдался беспорядок, собрание разбилось на отдельные группки, затем удалось организовать связную беседу.

Речь шла о вещах, для Степана понятных лишь отчасти. Обсудили пророчество, сойдясь на том, что это "Выдумки выжившего из ума старика!". Большинство из магов говорили о том, что клан очень силен и готов отразить какую угодно атаку.

Затем перешли к разговору о каких-то ареалах ответственности, долго и нудно рассуждали о том, что делать со здоровенной геопатогенной зоной, что вызывает болезни и несчастные случаи как минимум в трех десятках домов.

Степан совсем заскучал, и встрепенулся лишь в тот момент, когда объявили начало общей медитации.[3]

– Расслабься, – шепнул Сергей ученику. – И закрой глаза. Не пугайся тому, что увидишь. Ты первый раз в группе, и могут быть сюрпризы…

Степан послушно опустил веки. Под ними оказался сумрак, такой же как обычно. Кожу почти сразу начало покалывать. Словно тысячи маленьких теплых иголочек одновременно прикоснулись ко всему телу…

И в тот же миг серый занавес перед глазами ушел в сторону, словно кто-то отодвинул кусок материи, закрывающий обзор. Впереди обнаружилась бездонное иссиня-черное пространство, полное огоньков – белых, желтых, оранжевых, зеленых…

"Космос?" – только и успел подумать Степан, как картинка сменилась. Он оказался висящим среди желто-оранжевой пустоты, а над головой вращался огромный серебристо-матовый диск. На миг показалось, что от него к Степану тянется тонкая белая ниточка, протыкает его темя, а затем картинка вновь сменилась…

– Все, выходи, – сказал над ухом знакомый голос, и Степан осознал, что совершенно забыл о времени. В последние мгновения пришло сильное ощущение сопричастности чему-то огромному, живому. Он почувствовал себя частью, клеткой исполинского организма. Это было приятно, и возвращаться из теплого единства в обыденную жизнь, превращаться в одинокий атом, оторванный от собратьев, до боли не хотелось…