Милдред Гордон - Таинственный кот идет на дело

- Я хочу, чтобы вы убедились собственными глазами, - сердито произнес он, схватил Пэтти за руку и поволок за собой. Она упиралась ногами, как старый миссурийский мул. - Мне есть что вам показать, - продолжал он.

- Грег, прошу вас, - воскликнула Ингрид, - не стоит так волноваться!

- Кто это волнуется? - завопил он. - Я прихожу и спокойно говорю: "Я хочу, чтобы вы убедились собственными глазами". Больше я ничего не сказал. Пошли. Он рывком потянул за собой Пэтти, и она чуть не потеряла равновесие. Мул побежал, чтобы не отстать от Грега при переходе улицы, а с ними Ингрид с медведем-коала под мышкой и следом Майк.

- Грег, - взмолилась Пэтти. - Грег! Мне больно.

Он не остановился, но стал то и дело оглядываться, желая убедиться, что Пэтти не отстала. Он вел ее к новой цементной дорожке, которая, изящно извиваясь, шла от автомобильного въезда к парадной двери.

- Смотрите! - прокричал он, направив перст указующий вниз. - Я заплатил 287 долларов 39 центов за работу, а ваш паршивый кот все погубил. Он не просто пересек ее. Он прошел по ней от начала до конца. Завтра мне придется пригласить рабочего поставить заплаты.

- А почему вы не хотите оставить, как есть? - спросил Майк. - Многие платят хорошие деньги за то, чтобы устроить искусственные следы.

Грег еще сильнее сжал руку Пэтти.

- Это еще не все! - проорал он и протащил ее еще несколько футов, туда, где у него стояла дорогая белая спортивная машина. Он на нее молился, все время вылизывал ее и, если кто-нибудь случайно клал на нее руку, бросался проверять, не остались ли следы от пальцев.

Он сказал:

- Вот видите: цемент. Красный цемент, красные следы. Они не сходят. Я пробовал все. Усердно трудился целый час. Цемент снимается только вместе с краской.

Он с трудом перевел дыхание.

- За эту машину я уплатил три тысячи шестьсот сорок долларов, а ваш кот испоганил ее за пять минут. Вот, смотрите!

Майк сказал:

- Я знаю местечко, где можно заново покрасить машину за тридцать девять долларов.

Грег уставился на него.

- Моя машина не из тех, которые красят за тридцать девять долларов.

Но Майка переспорить было нелегко.

- Если вам так хочется, они разрешат вам заплатить больше. В случае необходимости я могу ссудить деньги из расчета восьми процентов годовых. Причем простых.

- Хватит, Майк, - подвела итог Пэтти и повернулась к Грегу. - Прежде чем вы продолжите, позвольте обратить ваше внимание на то обстоятельство, что кошачье население нашего квартала весьма многочисленно и было бы несправедливым обвинять Д.К., не имея конкретных доказательств.

- Доказательств? Доказательств? Чего вам еще надо? Поглядите на размеры отпечатков. Ни у одного кота в округе нет таких больших лап.

Вмешалась Ингрид.

- Грег, мы все оплатим. Верно, Пэтти? Это будет справедливо.

- Давай, давай, - промолвил саркастически Майк, - швыряй наши деньги направо и налево, раз ты в него влюблена.

- Майк Рэндалл! - возмутилась Ингрид. - Да как ты смеешь? - Она обратилась к Грегу: - Извините ребенка. Он еще не все понимает.

Грег задергал головой, как взбесившийся от удара боксер.

- Я не собираюсь расстраиваться. Но для меня это такой неожиданный удар. Он обратился к Пэтти: - Вы-то понимаете? Вы бы сами как себя почувствовали, если бы...

- Конечно, понимаю, - ледяным тоном произнесла она, - и мы поступим так, как советует Ингрид, оплатим покраску машины...

- Нет, нет. Я вам этого не позволю. Я просто подумал: ну, может быть, есть способ повлиять на вашего паскудного кота? Его, наверное, можно послать в соответствующую школу?

- Школы бывают для собак.

В разговор вступил Майк:

- Он обнес проволокой старую клумбу с петуниями.

- Что? - воскликнула Пэтти.

- Прямо поле боя, - добавил Майк.

- Это вынужденная мера, - сказал Грег. - Моя мама сажала на этой клумбе петунии каждый год в течение двадцати трех лет. Это память о ней. Я не могу позволить коту вырывать рассаду из земли.

- Если вы полагаете, что проволочная ограда послужит для него препятствием... - заговорила Пэтти.

Грег позволил себе слегка высокомерно улыбнуться.

- Послужит.

Пэтти повернулась, чтобы уйти.

- Утром я попрошу отца прийти сюда и договориться об оплате перекраски машины.

- Не надо так, Пэтти. Я ничего подобного не имел в виду.

- Конечно, не имели, - холодно произнесла она. - Спокойной ночи, Грег.

Когда она переходила улицу, то почувствовала, что вся дрожит. Она решила срезать дорогу и пошла по траве, упругой, как губка. Высокий каблук провалился в сусликовую нору, и она бы упала, если бы Майк ее не подхватил.

- Ну и кот у нас! - с отчаянием проговорила она. Уже много месяцев суслики рыли ходы под травяным покровом, а Д.К. ничего не делал, только сидел часами и с неподдельным восхищением наблюдал за их работой.

Бездельничал и П.К., который в эту минуту вышел из кустов, жалобно мяукая и разыгрывая традиционную роль голодного кота. П.К. был черно-белым бродягой непонятной породы и скромных размеров. Он появился на участке несколько месяцев назад и решительно не собирался уходить, сколько за ним ни гонялись и сколько ни вытаскивали прочь. К величайшему удивлению, Д.К., бившийся за хозяйские права с другими котами не на жизнь, а на смерть, не возражал против присутствия П.К. П.К. расшифровывалось как Приблудный Кот.

- Он жаждет стать Главным Котом, - как-то заметил Майк. Однако ничего подобного не произошло. Папа поставил условие: "Если я замечу, что кто-то кормит этого кота, безразлично кто..." П.К. тоже был равнодушен к сусликам, что особенно бесило отца.

- У нас тут шатаются два кота, а толку? Никакого. Абсолютно никакого. Есть наблюдатели за поведением людей. Есть наблюдатели за поведением сусликов. Вот и все.

Когда они входили в гостиную, зазвонил телефон.

- Сниму трубку у себя, - сказала Пэтти и побежала, решив, что это может быть Зик. Если звонил он, а трубку сняла бы Ингрид, они болтали бы целый час. - А ты попроси их сделать музыку потише.

Когда раздался голос Зика, последние крохи раздражения уступили место хорошему настроению. Раньше она понятия не имела, как это бывает; если услышишь его голос, пусть даже он говорит о погоде, день становится светлее.

Он говорил очень тихо, с легким, медленным, обжигающим, как ветер, невадским акцентом. Его нельзя было вывести из себя. Он шагал по жизни так же легко, как когда-то шагал по земле своих предков.

- Я вряд ли освобожусь раньше двенадцати ночи.

- Буду ждать.

- Правда будешь? Мне надо поговорить с тобой... ну о деле.

- О деле? - Голос ее выдал. Не ради дел ФБР она готова была ждать.

- Как чувствует себя твой кот? У него... все в порядке?

- Д.К.? - Она рассмеялась. - С каких пор тебя стало интересовать его здоровье?