Роберт Рид - Рокси

Поднявшись наверх, я обнаружил, что она наделала. Опорожнила мочевой пузырь прямо на коврик. Я усвоил урок, и выгул Рокси стал главным приоритетом, да и вообще я перестал обращаться с ней как с обузой.

Теперь мертвая комета не сходила с газетных полос и телеэкранов. Бездушный официальный номер сменился именем Шелби, так ее наспех назвал один из открывателей. Вероятность столкновения колебалась между 1:300 и 1:1000, в зависимости от того, чье экспертное мнение цитировалось. Но самый тревожный голос успокаивался, когда его владелец или владелица констатировали неопровержимую истину: болид все еще очень далеко и движется в направлении Солнца. Со дня на день может начаться испарение, и тогда Шелби существенно изменит свою орбиту.

Тем временем на редкость мягкая зима закончилась мощным снегопадом, меньше чем за день выпало пятнадцать дюймов осадков. Автомобили превратились в белые валуны. Нагретая земля растопила несколько нижних дюймов, но оставшийся снег выглядел внушительно. Мы с четырехлетней дочуркой слепили во дворе снеговика, причем у меня за сорок лет он был первым. Радовалась снегу и Рокси, хоть и могла прыгать лишь там, где он был утоптан или откинут лопатой. С неделю мы гуляли только по расчищенным улицам, и требовались настойчивые уговоры, чтобы Рокси согласилась отлить.

Несколько лет я бегал с ней в холодную погоду, чуть больше мили за раз. Лишь один маршрут она принимала без жалоб, изучив поворотный пункт до дюйма. Однажды ветреным утром, когда растаял последний снег, я привел ее к купе старых сосен возле маленького, на девять ямок, поля для гольфа, а потом соблазнил пробежать чуть дальше, чем обычно.

Вместе мы выдерживали комфортный темп. И у отметки в одну милю она захромала. Вид жалкий, будто ей и впрямь больно, аккурат до того момента, когда мы повернули к дому, — и хромоты как не бывало.

Через несколько дней она разбудила меня в полпятого утра. Прогулка выдалась ничем не примечательная, но я не мог избавиться от беспокойства. Когда вернулся домой, открыл сайт «Ныо сайентист» и прочитал, что кто-то нашел отснятые несколько десятков лет назад фотопластинки. На этих снимках Шелби возле его перигея — безвестная крапинка движется вблизи орбиты Венеры. Астрономы, успевшие получить новые сведения, ввели их в свои уравнения и обновили прогноз. И, что важнее, они не обнаружили никаких признаков оболочки и хвоста. За минувшее жаркое лето старая комета не выделила заметного количества летучих веществ.

А хуже всего то, что как в далеком прошлом, так и ныне болид движется по вполне предсказуемой траектории.

В одночасье снова изменилась вероятность столкновения с Землей, с нестрашных 1:300 до — о ужас! — 1:13.

Я привык бегать трусцой, а Рокси хороша на дистанции шесть — девять миль, это если не летом. Поздней же осенью и зимой, когда температура падала до сносного холодка, мы могли пробежать и двенадцать миль, а то и больше. Снег она просто обожала. Думаю, каждый маршрут она знала наизусть, и ей нисколько не мешало, когда снегом заносило следы. Мы бегали со знакомыми людьми, и она носилась вокруг новеньких, пыталась произвести впечатление. Но пуще всего ей нравилось гулять и нюхать запахи, и она не упускала случая пометить свежее дерево или какой-нибудь важный забор.

Рокси часто поднимала заднюю ногу, как это делают кобели. Паче того, она иногда выполняла собачий эквивалент стойки на руках, и брызги летели очень далеко, заставляя чужих псов потом ломать голову: «Что за здоровенная сука тут побывала?»

И еще она обожала состязаться. Стоило нам заметить впереди собаку, или бегущего человека, или даже неторопливого велосипедиста, для нее становилось делом чести припустить со всех ног и обогнать. И не только обогнать, но еще оглянуться с радостным лаем, который означал: «Ну что, сделала я тебя?»

Знавшие меня люди — родственники, друзья и даже случайные знакомые — теперь задавали вопрос: «Какова, по-твоему, реальная вероятность?»

В смысле — вероятность столкновения.

Печально, но факт: быть писателем-фантастом еще не значит иметь специальное образование. Фундаментальные знания по астрономии мне бы не помешали, но, увы. И предложить я мог только устоявшиеся официальные цифры — 1:13. Самый правдоподобный сценарий — это Шелби пройдет мимо на расстоянии меньшем, чем от нас до Луны. Если столкнемся, то это произойдет через два года, ну, чуть раньше: 11 марта, приблизительно в 15.45 местного времени. И по вине орбитальной динамики удар придется на Северное полушарие.

По примеру телевизионных дикторов я всех уверял, что цифры обязательно изменятся.

В середине апреля я посетил крошечный научно-фантастический конвент, проводимый одним из наших государственных колледжей. Я рассчитывал попасть на открытое обсуждение астероидов и комет-убийц. Однако не мешало бы помнить: сегодняшние фэны не читают ничего, кроме фэнтези и книг, завязанных на громкие кино, — и телепроекты. Уделить хоть чуть-чуть любопытства столь печальной теме они не пожелали. Остальные же — и я в том числе — убедили себя, что беда пройдет стороной.

Но вообще-то конвент мне понравился. Самое лучшее — это перемена обстановки. Какое счастье, когда не скулит собака, которой пора пи-пи. Хочешь — спи по утрам аж до полвосьмого. Правда, это так и осталось благим пожеланием — не привык мой организм лениться.

В понедельник поутру я забрал собаку из временного приюта. Как обычно, после скоротечного приветствия Рокси устремилась к машине. Я узнал, что стул у нее в порядке, собака съела оставленные мною таблетки и пищу.

Выдалась по-летнему теплая неделя. В четверг утром, в час, я подскочил на койке — Рокси решила умыться. Свои интимные места она не лизала, но зато увлажняла все четыре лапы, да так рьяно, что приходилось делать передышки. Она вставала, шла в туалет напиться, а потом возвращалась в спальню и опять вылизывала ноги.

Я не выгонял ее в прихожую и не затворял дверь — это дало бы только скулеж. Приходилось лежать два-три часа и думать о работе. Я завершал недописанные рассказы, шлифовал роман, который до сих пор никуда не пристроил. А когда не оставалось других тем, размышлял о Шелби. Если комета — убийца человеческой цивилизации, разве она, дрянь такая, не заслуживает лучшего имени?

К четырем утра я был вымотан и зол.

Затворив окна, я включил кондиционер. Собаке прохладный воздух вроде не помогал, но по крайней мере шум агрегата заглушил ее плямканье. К половине пятого удалось задремать, и я насладился пятнадцатью минутами полусна. Потом Рокси подошла к изножью кровати и завыла.

Однажды зимой моя собака проявила необычный интерес к участку велосипедной дорожки. Дорожка ныряла под мост. Мост имел три туннеля. Пешеходный туннель был узок и темен. Рядом с ним располагался проем пошире, здесь мирно тек ручей. А в дальнем конце моста находился третий туннель, такой же ширины, что и средний, это на случай разлива. Обычно я давал Рокси возможность напиться, но тут ей втемяшилось, что мы должны изучить дальнюю арку. Она ждала в студеном ручье, глядя на меня вопросительно и требовательно. «Это очень важно! — говорил ее взгляд. — Мы обязаны там побывать». Но невозможно было убедить меня в целесообразности переправы по горло в воде ради осмотра туннеля, забитого глиной и мусором.