Михаил Успенский - Чугунный всадник

Ознакомительный фрагмент

Сторонников централа, впрочем, было немного, народ в основном подобрался грамотный: грешили на Бермудский треугольник, на Шамбалу, на протоколы сионских мудрецов. Медицинские же работники - и врач-стрикулист, и врач-волосопед, и врач-сатанатам, и врач-стукотолог - словом, весь консилиум твердил в один голос: "Да, централ! Да, мудрецы! Да, Шамбала! Вам над этим вредно задумываться, выпейте лучше успокоительного!"

Огромные никелированные емкости с успокоительным (в просторечии "спокуха") стояли в каждом коридоре. Тут же висели ковшики на цепочках. Бригадир каменщиков Баблумян Ашот Аршакович думал как-то, что вода, и хватил полной мерой. Говорить о своем открытии он никому из земляков не стал, а то бы они наработали! Сказал только дяде Сане Синельникову, проходящему мимо по нужде. "Вы думаете?" - удивился дядя Саня, погрузил в ковшик палец и обсосал. Прислушался к ощущениям, сказал "Не верю!" и гордо пошел по нужде дальше, а Баблумян хватил еще полковшика, поднялся наверх, сказал ребятам, что от этого Кузьмы Никитича у него голова болит, и он лучше поспит, а норму наверстает, не то, что молодые.

Так появилась еще одна позорная легенда, что Заведение всего-навсего лечебно-трудовой профилакторий, обитатели же - простые алкоголики, а не хомо имморталис. Концы с концами в легенде явно не сходились, человеческое достоинство обитателей было унижено, и Кузьма Никитич не преминул выступить по этому поводу:

- ...злопыхательские теории... якобы типа сучок... это неправда... исключительно апробированные нейролептики... нормотимики... тимолептики... абортивный делирий... усиленное питание... блюдо, прозванное отщепенцами "кирзой"... эффективнейшим и калорийнейшим... Прими, мать, прими, родная! Прими, дорогая!! Мой сыночек будет звать!!! Бабушка родная!!!!

Были отщепенцы, а ведь и мистики были, идеалисты были! Произвольно толковали значение слова "заведение", создали реакционную теорию, что когда-то, на заре времен, людей-де ЗАВЕЛИ в данное здание, да там и оставили, вот и получилось Заведение. От мистиков отпочковалось левое крыло, считавшее, что здание (до пятого этажа, по крайней мере) создали неведомые, но благие силы, а потом ЗАВЕЛИ в нем людей себе на потеху. Немало пинков получили мистики от санитарной службы, немало болючих уколов за такие речи, но не успокоились, выжидали своего часа, нет-нет да и в стенной печати допускали глубоко порочные ошибки, но учение их было бессильно. Во всяком случае, так заявил Кузьма Никитич и дал выродкам этим, извергам рода человеческого, гневную отповедь:

- ...напрасно надеются те... принизить руководящую роль... поставить под сомнение... локомобиль истории... никому не дано... вооруженная передовым... бред особого значения... вот оно, звериное лицо... так называемые репрессии... это неправда... Чо сказали у Ивана! Будто санки баски!! Ой, не баски, ой, не баски!!! У его розвальни одни!!!!

И совсем уже мало сторонников имела гипотеза, что Заведение является колонией землян на далекой, неизвестной науке планете Савчук в созвездии Малой Механизации. Кой же черт далекая планета Савчук, если армяне строить приезжают, как ко всем добрым людям? Э, возражали фантазеры, армяне хоть куда доберутся, был бы фронт работ. А "кирза" на столах откуда берется? А "кирза", говорили фантазеры, есть совокупный общественный продукт и может водиться во всей Галактике. Кузьма Никитич на это велел чаще пить успокоительное и добавил:

- ...не стоит... идеализация прошлого... у нас в простом народе... было, да бельем поросло... обеспеченность бельем у нас на уровне... прожигают сигаретами... мощнейший в Европе банно-прачечный... Расскажу тебе, кума! Как Макар сошел с ума!! О-о-о-о-о-о-о!!! Как Макар сошел с ума!!!!

3. БИБЛИОТЕЧНЫЙ ДЕНЬ

А в самом деле, что такое "кирза"? Нигде, кроме как в армии да в тюрьме, не поешь такой каши. Из какого растения она добывается? Может, это гаолян пресловутый, или латиноамериканский злак эмбарго? И отчего она дешевым одеколоном так сильно отдает?

- Поперек горла мне эта кирза! - подытожил результаты завтрака дядя Саня Синельников.

- Тебе идеология кузьмизма-никитизма поперек горла, путеводный свет рабочих и крестьян! - отвечал нарком Потрошилов.

Дядя Саня стал въедливо интересоваться, чего уж такого нарком в своей беззаветной жизни наработал и тем более накрестьянствовал. Шалва Евсеевич показал намозоленные частым мордобитием руки, помянул проведение в жизнь твердых решений и приказа номер двести двадцать семь лично. Снова затрещали бязевые рубахи. Тихон Гренадеров начал беспокоиться, и противники на время прекратили бессмысленный и бесконечный спор.

Нарком Потрошилов очень радовался Тихону Гренадерову и девственной чистоте его сознания.

- Не чета нынешним, шибко умным! Они порнографии насмотрелись, пастернаков начитались - работать-то и разучились. А я парня на правильную линию выведу. Я, может, будущего вождя воспитаю тем самым! Наши головы в профиль над президиумом вешать будут! А не ошибаются одни бездельники. Да и не было никаких ошибок, правильно мы всех сволочей постреляли.

Шалва Евсеевич некоторое время продумывал для дяди Сани целый ряд казней египетских и вдруг злобно заснул, а во сне увидел новый, девяносто девятый сон: будто бы он, нарком Потрошилов, вместе с десятком других, таких же молодых и прекрасных женщин моется в номерной бане недалеко от города Цхалтубо, а через специальное окошечко на него любуется гений всех времен и народов и никак не может налюбоваться. И вот уже Берия и Каганович заворачивают его, Потрошилова, в махровую простыню и несут куда-то, не по-русски переругиваясь промеж собой.

Досмотреть, как всегда, не дали: завыла сирена, появился на экране Кузьма Никитич:

- ...благодаря неустанной, поистине подвижнической деятельности прямой кишки... процесс пищеварения необратим... усилия буржуазных идеологов...

Кузьма Никитич сидел в своем кабинете. На столе перед ним красовались часы, подаренные с воли группой водителей-дальнорейсовиков, пожелавших остаться неизвестными. Часы являли собой натуральную шоферскую баранку, в середину которой был вмонтирован циферблат без стрелок. Часы громко тикали.

- ...единственно верным путем дефекации... освобождается от всего наносного... Чух-чух! Фр-рр!

Кузьма Никитич вдруг ухватился за баранку, будто век шоферил, и начал издавать звуки, которые, по его мнению, наиболее полно выражали работу автомобильного двигателя. Оператор поспешил увести камеру от деморализующего зрелища.

На экране зато показался референт Друбецкой-заде и объяснил, что в своей краткой, но содержательной речи Кузьма Никитич велел всем к завтрему овладеть суммой знаний, выработанных человечеством.