Василий Головачев - Владыки

Ознакомительный фрагмент

Атанас Златков сидел в кресле возле одного из пультов, на рукаве его плотной рубашки выделялся алый ромб с маленьким серебряным сфинксом. Это был крупный смуглый мужчина с шапкой блестящих черных волос, медлительный и, как показалось Павлу, несколько апатичный.

— Вы далеко не первый, кто просит меня объяснить причины катастрофы,

— сказал он в ответ на вопрос инспектора. — Но специалисты вашего ведомства не любят иметь дело с домыслами, им подавай факты, не так ли?

— В общем верно, — согласился Павел. — Вы хотите сказать, что факты, известные вам, в равной мере известны всем остальным, а новых не прибавилась. Угадал?

Златков с проснувшимся интересом окинул Павла взглядом.

— Профессиональная интуиция? Впрочем, неважно, новых фактов у меня в самом деле нет. — Он нахмурился. — Самый страшный из фактов — гибель коллег! А я вот уцелел… и Маричу повезло, — кивок в сторону инженера, устроившегося в кресле перед экраном. — Двое из всего персонала!

Павел промолчал. Трагедия была настолько свежа в памяти этого человека, что любой вопрос о лаборатории воскрешал события и бередил душевную рану. Но не спрашивать инспектор не мог.

— Хорошо. Если вам это необходимо, я выскажу свои предположения. — Златков заговорил быстро, с солидной долей злости. — Связи с лабораторией нет, внутрь пробиться до сих пор не удается. Обычные жестко запрограммированные киберы просто не возвращаются, а конкистадоры не хотят подходить к зданию даже на сто метров. Знаете, что такое конкистадор?

Павел вспомнил биомеханического «паука» и кивнул.

— Странное название для кибера.

— Так их назвал сам конструктор — Фелипе Мендоса. Вероятно, из-за того, что предназначались они специально для нашей лаборатории и первыми должны были «завоевать» время. — Златков задумался, хмуря густые широкие брови, нервно побарабанил пальцами по панели пульта. — В результате эксперимента оказались связанными хроноскважиной различные временные эпохи в разных точках пространства. По моим подсчетам. Ствол соединил не менее трех десятков эпох с промежутками в сотни тысяч и сотни миллионов лет. Сам хроноген вероятнее всего «провалился» глубже пяти миллиардов лет в историю Земли и не вышел из резонанса. С большим трудом мы получаем информацию о точках выхода Ствола на поверхности Земли, но помочь конкистадорам не в силах, им приходится самим удерживать Ствол на грани полного распада. Если бы не они…

— Мне говорили, — кивнул Павел. — Произошла бы цепная реакция хронораспада.

— Мы посылаем конкистадоров в Ствол сотнями, возвращаются единицы, да и те почти без памяти. Вероятно, выход из Ствола в реальное время стирает информацию на молекулярном и атомарном уровнях. Мы, конечно, ищем способы проникновения в Ствол человека, но задача исключительно сложна, необходимы опыты на животных, и нужен доброволец, который спустился бы «вниз» по Стволу и отключил генератор… — Златков покачал головой, чуть поморщился и снова надолго задумался. Павел терпеливо ждал, посматривая на экраны, показывающие пейзажи вокруг Ствола.

— Собственно, это все, что я могу сообщить, — с неохотой проговорил Златков, очнувшись от своих размышлений. — Наука о времени не дает однозначных ответов, а предлагает несколько вариантов с разной вероятностью. Коллеги-хронофизики более осторожны в выводах, но они не знают того, что знаю я о работе хроноускорителя. А я… боюсь, что генератор хронораспада «провалился» так глубоко, что нам его уже не достать. Понимаете, на чем висит человечество?

Павел вдруг почувствовал мимолетную неприязнь к этому человеку, ответственному за безопасность не только отдельного коллектива, но и, может быть, всего рода людского на Земле.

— Если ваши эксперименты со временем так опасны, — тихо произнес он,

— то почему вы не объявили мораторий на их проведение?

— Прежде чем экспериментировать, ученые создали теорию хронопрокола, или, если хотите, «бурения времени». И до последнего опыта теория и практика сходились даже в деталях, так что ни о каком моратории речь не шла. Кстати, за нашей работой пристально следил СЭКОН note 2, а эта организация, как известно, применяет свои особые полномочия весьма успешно.

— Простите, я поторопился с выводами. И все же, несмотря на расчеты, контроль и прогнозы, катастрофа произошла. Подвела техника, наука, теория? Халатность конкретного человека?

— Ни то, ни другое, ни третье. Я занимаюсь хронофизикой уже сорок лет, хроноускоритель — мое детище… — Златков махнул рукой, успокаиваясь.

— Вам это не нужно. Моя уверенность зиждется не только на интуиции, на и на фундаменте фактов, пусть недостаточно мощном. Катастрофа не должна была случиться. Некоторые странности натолкнули меня на мысль, что в эксперимент вмешался кто-то чужой… Но об этом мы поговорим в другой раз. Извините, меня ждут. — Начальник Центра поднялся. — Марич в курсе всех событий в лаборатории, в качестве гида он незаменим.

Златков опустил голову и отошел.

— Неужели вы заставили его задуматься о чем-то еще, кроме науки? — с уважением спросил незаметно подошедший Марич. — Мало кому это удается.

— За что вы его не любите?

— Не любите — слишком громко сказано… Скорее, мне его жаль. Он теоретик в кубе, для него существует прежде всего наука, его драгоценные, сверхоригинальные идеи, а потом все остальное.

Павел промолчал. По его мнению, Златков искренне скорбел о гибели сотрудников; что касается его качеств — спешить с выводами не стоило.

Инспектор прокрутил в памяти разговор с начальником Центра защиты. Больше всего его насторожила брошенная вскользь фраза о вмешательстве в эксперимент «кого-то чужого». Неужели такое возможно? Но кто мог вмешаться? По данным косморазведки в Рукаве Ориона — звездном рукаве Галактики, к которому относится и Солнце, — нет цивилизаций, достигших уровня земной. Но, может, такие цивилизации были в прошлом?..

Павел присел на свободный стул у стены зала, соображая, чем заняться в первую очередь. Ему надо было ознакомиться с отчетом об экспериментах лаборатории, начиная с момента пуска хроноускорителя, проанализировать рост энергозатрат, запросить характеристики сотрудников, а также собрать данные наблюдений за Стволом, параметры среды вокруг него, информацию о конкистадорах. Кроме того, следовало составить сводку странных фактов о работе ускорителя до катастрофы и после. И все это за один день.

«Паук» не убегал, смотрел на Павла прозрачно-желтыми линзами размером с детскую ладонь, задумчиво шевелил двумя парами передних лап и словно прислушивался к словам человека.