Старый грубый крест - Терри Биссон

на врача, — сказал адвокат. — Без обид.

Они сидели в кабинете начальника тюрьмы, под большим зарешечённым окном в форме полумесяца.

— Я не обижаюсь, — сказал доктор. — Я тот, кого называют парахирургом, я могу наложить на вас швы, но не могу разрезать вас.

— В любом случае, это не самоубийство, — сказал начальник тюрьмы. — Это санкционированная государством казнь, совершенно законная. Абсолютно законная.

— И что это за ненужные страдания? — спросил профессор. — При распятии страдания — часть сделки.

— В них весь смысл, — сказал капеллан.

— Что делает их, по определению, не лишними, — согласилась адвокат.

— Последний ужин?[2] — спросил надзиратель. — Это не проблема. Всё за наш счёт, бесплатно: только мы называем его последним приёмом пищи.

— Он хочет Surf & Turf[3] от Bed Lobster, — сказал капеллан. — И он хочет длинный стол, как на фресках. Должно быть, они показывали фрески по PBS.

— Surf & Turf — это технически два блюда, — сказал начальник тюрьмы. — Длинный стол тоже может стать проблемой. Если только не разместить его в коридоре.

— А как насчёт вина? — спросил профессор.

— Вино определённо будет проблемой, — сказал начальник тюрьмы. — То же что и с дубом.

— Мы пытаемся избежать дополнительных расходов, — сказала адвокат, расстёгивая свой атташе.

— Может быть, Продовольственный канал возьмёт на себя расходы на Surf, — предположила мать. — Или на Turf.

— Продовольственный канал? — спросил начальник тюрьмы. — Когда они успели сюда вписаться?

— Они входят в пул, — пояснил продюсер.

— Бичевание звучит неплохо, — сказал Бад. Слово звучало, как глубокое очищение, — но мне не нравится часть о гвоздях.

— Гвозди — неотъемлемая часть процедуры, — сказал профессор. Он положил руку на пухлое колено Бада и заглянул в его большие, пустые карие глаза. — Наш Господь не ходил по магазинам, Бад. Он не выбирал «хочу это, не хочу то». У него не было выбора, и ты должен принять: всё как должное, Кесарю кесарево и так далее.

— Кесарю? — Бад был сбит с толку.

— И мы устроили Последний Ужин, — сказал капеллан. — Мы все будем там присутствовать. Я, профессор и адвокат. Ещё продюсер, и доктор, и даже плотник.

— Мне нравится плотник, — сказал Бад. — А как насчёт моей матери?

— Она тоже, оказывается, любит лобстеров.

— Я думал, мы сошлись на фанере, — сказал профессор.

— Не получится, — ответил плотник. — Новые экологические правила. Что-то насчёт токсичного клея.

Он собирал вместе два стальных каркаса размером два на четыре.

Адвокат постучала по одному из них самым длинным из своих длинных (а они были очень длинными) ногтей; каркас отозвался глухим звоном.

Профессор был настроен скептически. Металлический крест?

— А как же гвозди? — спросил он.

Плотник, выглядевший довольным собой, вытащил из хозяйственной сумки три деревянных квадрата.

— Блок мясника[4], — пояснил он. — Просверлены и готовы к установке, Заказали их в Martha Stewart™ Онлайн. И главное — они из кипариса!

— Билли Джо, ты чудо, — сказал начальник тюрьмы.

Бабушка маленькой девочки жила в аккуратном двухэтажном доме на Камберленд-роуд, всего в нескольких кварталах от реки Камберленд.

— Согласно Биллю о правах семей жертв, вы имеете право присутствовать на казни и наблюдать за ней, — сказала адвокат.

— Но я бы не советовал этого делать, — сказал капеллан. — Это будет ужасно и займёт много времени

— Почему это будет ужасно и займёт много времени? — спросила бабушка маленькой девочки.

Профессор объяснил, почему это будет ужасно и займёт много времени.

— Мы придём, — сказал дядя маленькой девочки, охранник в форме торгового центра Камберлэнда, который был последним человеком (за исключением Бада), видевшим её живой.

— В инструкциях говорится, что всё должно быть сделано с продуманной скоростью, — сказал начальник тюрьмы. — Мне кажется, это означает, что мы должны начать пораньше.

Был полдень пятницы. Казнь Бада должна была состояться ровно через двенадцать часов — в полночь.

Начальник тюрьмы, адвокат, священник, профессор, продюсер, доктор и мать Бада были во дворе, наблюдая, как плотник руководил четырьмя добровольцами-заключенными, разгружающими груду камней, взятыми напрокат, чтобы сделать небольшой холм. Их звали Мэтью, Марк, Джоб и Джон. Профессор выбрал их из тюремного списка, но не смог найти Люка. Каждый должен был получить подписку на журнал и толстовку Polartec™ с капюшоном.

— Голгофа была не очень высокой, — сказал профессор. — Это был не столько холм, сколько насыпь, груда щебня. Так что всё в порядке.

— Сколько времени потребуется, чтобы привезти двор в порядок? — поинтересовался начальник тюрьмы.

— Мы обязательно выберемся отсюда к рассвету, — ответил доктор.

— К рассвету! — сказал надзиратель. — Вы же не собираетесь растянуть это на всю ночь, правда?

— Предполагается, что процедура должна быть медленной, — сказала адвокат.

— Она не может быть слишком медленной, — возразил начальник тюрьмы. — У государства есть ориентиры. Обдуманная скорость — один из них.

— Весь смысл этой процедуры в том, что она медленная, — сказал профессор. — На самом деле, мучительная — вполне подходящее определение.

— Я просто прошу вас немного ускорить всё это, — сказал начальник тюрьмы.

— Мы никак не можем ускорить процесс, не нарушая основных прав заявителя, — сказала адвокат, потянувшись за своим атташе-кейсом.

— Как бы то ни было, — сказал начальник тюрьмы, — вы можете дать мне расчётное время окончания?

Адвокат повернулась к профессору:

— А что сказано в Библии?

— Нашему Господу потребовалось три часа, — ответил профессор.

— Хорошо, тогда всё просто, — сказал начальник тюрьмы. — Мы начнём в девять.

— Приготовьте ещё одно место на последнем ужине, — сказала мать Бада. — Я пригласила друга.

— Вы не можете привести друга, — возразил начальник тюрьмы.

— Она моя любовница-лесбиянка, — сказала мать Бада. — И защищена в соответствии с…

Она посмотрела на адвоката, и начальник тюрьмы понял, что вся эта сцена была отрепетирована.

— В соответствии с поправкой 347, касающихся близких партнёров от 1999 года, — сказала адвокат.

— Она никогда не видела, как кто-то умирает, — сказала мать Бада. — Особенно мужчина.

— Я понятия не