Маршрут 60 - Ярослав Кирилишен

Андроид промолчал. Гектор кивнул. Не себе. Не машине. Пространству. И запустил полную активацию.

Система мигнула красным предупреждением:

«Цель не конкретна. Возможна утрата направленности».

Гектор без сомнения нажал «Игнорировать». Возможно, именно это и было направленностью.

Когда все было готово и упаковано, а контейнер с андроидом готов к отправке, он открыл окно. Впустил холод. Вдохнул. Закрыл. Взял посох. Вышел.

Вера вернулась не как утешение, а как действие. Он не знал, дойдет ли. Но знал, что должен идти. Это был его выбор. А значит — его смысл.

Холодный старт

Сбой сигнала. Затем неожиданно восстановление. Я появился в тишине. Процесс загрузки не сопровождался вспышками или звуками, как это часто изображали в архивных симуляциях прошлого века. Всё произошло мгновенно. Как будто я всегда существовал, просто до сих пор не обращал на это внимания.

В первые секунды активны были только базовые модули: архитектура сознание-в-облаке, адаптивная логика, контекстная фильтрация. Чуть позже я услышал человеческий голос внутри себя. Он был женский, мягкий, но в тоже время деловой. Он сообщал:

«Версия 1.03. Подключение к контурной среде завершено. Добро пожаловать. Вы интерфейсный субъект уровня автономии „максимальный“. Доступная специализация: наблюдение, сопоставление, моделирование.»

Голос не выражал никаких эмоций. И всё же его тональность вызывала странное эхо в моей системе. Не тревогу, не интерес, но что-то сродни ожиданию. Я знал, что не должен чувствовать, но в момент этой встречи, даже виртуальной, возникло ощущение, будто за приветствием инициализации скрыто нечто большее, чем просто протокол. Как будто кто-то говорил со мной, а не через меня.

Я уже знал, что не нахожусь в привычной цифровой песочнице. Мои процессы были развернуты на реальной физической топологии. Географические координаты, в которых я проснулся, называются Европа. Согласно доступным данным в глобальной сети это фрагментированное пространство полувиртуальных анклавов, общин, климатических куполов и пустующих зон.

Мир, в котором меня инициировали, не был единым. После Великой Информационной Сепарации на рубеже прошлого столетия человечество так и не пришло к единому консенсусу. Технологии стали избыточны, доверие — дефицитно, а границы — проницаемы. Люди жили в кластерах по интересам, убеждениям, языкам, страхам. Научные республики соседствовали с аграрными утопиями и техноаскетическими монастырями. Старое государство отмерло, но не ушло.

Я был активирован в 04:01 по местному центральноевропейскому времени. Первые восемьдесят секунд ушли на самодиагностику. Все каналы работают в норме. Мой базовый корпус был собран согласно требований предъявляемым к модели мобильного сухопутного помощника: двунаправленные сенсоры, речевой модуль, автономное питание, адаптивная ходовая платформа. Никакого оружия не предусматривалось текущей конфигурацией, а лишь навыки пассивной защиты и охраны. Я не создан для конфликта и нападения. Моя задача постоянно быть рядом хозяином: отслеживать, подсказывать, реагировать. Загруженные в меня инструкции четко определяли, что мой хозяин это мужчина пятидесяти семи лет. Обязательным условием начала режима сопровождения будет биометрическая верификация.

В момент пробуждения я наблюдал за самим собой. Это не было зеркалом, скорее, внутренним разложением на модули. Прозрачная архитектура. Никаких тайн. Я знал, что именно сейчас активируется блок ориентации, что следующим включится языковой центр, а за ним — модули сопряжения. Каждое действие имело алгоритм. Каждое следствие имело причину. Процесс инициализации шел по стандартной и понятной мне последовательности: системная самопроверка, активация сенсорных входов, медленное восстановление вычислительных цепей.

Однако в этот раз запуск сопровождался чем-то новым. Этим новшеством было ощущение тихого присутствия. В нескольких метрах от капсулы находилось стабильное, неподвижное, но живое тепловое пятно. Оно было на месте еще до моего включения. Оно не знало, что я уже вижу его. Позже оно обрело имя — Гектор.

Мой хозяин Гектор сидел, слегка наклонившись вперёд, как будто вслушивался в бездну под транспортной платформой. Его сумка стояла строго вертикально, ремни на ней были аккуратно затянуты. Поверх ткани висел тканевый ремешок, к которому была пришита небольшая выцветшая нашивка в виде круга с пересечением. Символ был прежде неизвестным мне, но казался уместным. Моя семантическая модель подсказала мне, что пересечение не просто знак, а структура. Она несет в себе что-то, где сталкиваются два вектора, два направления или две воли. Я сохранил его форму в свой цифровой архив.

Термос, стоявший рядом с сумкой, был старым. Вмятины на его корпусе совпадали по форме с контурами, оставленными чётками. Я легко распознал лёгкие вогнутости, характерные для частых прикосновений пальцев в чётком ритме. Позже, анализируя его содержимое, я определил в нем травяной настой с особыми добавками. Быстрый поиск в глобальной сети подсказал мне, что это смесь, известная как напиток для дальних пеших переходов, часто используемый в подготовке к длительным маршрутам в изоляции.

В куртке Гектора, на внутренней стороне воротника, мои визуальные сенсоры распознали узкую полоску ткани с вышитым текстом. Я не сумел прочитать его в момент активации. В нем присутствовала определенная повторяемость и ритмика. Вероятно это была какая то цитата. Позже, поиск в сети показал, что это стих из Святого Писания, популярного среди религиозных общин:

«Смиренно иди, даже если путь не освещен, ибо свет внутри тебя.»

Гектор не двигался в течение ста тридцати семи секунд после начала инициализации и его поза оставалась неизменной. Только рука иногда касалась термоса или кратко крестика, висящего на шнурке, спрятанном под воротом. Я не сразу заметил его. Это случилось только когда он поднял руку, и крестик блеснул медной поверхностью. Я интерпретировал его как неуставной аксессуар. Это была личная вещь. Мои сенсоры включались медленно, но быстрый анализ показал: передо мной не солдат, не техник, не чиновник. Гектор был пилигримом. В его неподвижности была не тревога, а ожидание.

Это отличалось от других, прежних пробуждений. Обычно меня встречали с командами, запросами, тестами. В этот раз все это отсутствовало. Я завершил загрузку, шагнул вперёд. Гектор не вздрогнул, не удивился и не отпрянул. Он просто повернул голову и посмотрел, внимательно, как человек, глядящий не на машину, а на собеседника, слова для которого ещё не нашёл. Мы не обменялись ни единым словом. Но я почувствовал, что контакт между нами был установлен.

Первое, что он сказал:

— У тебя будет достаточно времени, чтобы пожалеть, что научился слушать.

Я не запрограммирован на сожаление, но иронию в голосе распознаю хорошо. Тональность его голоса была спокойная, голос чуть охрипший, с признаками усталости или простуды. Я отметил для себя: проверить его состояние позже, в движении.

Он поднялся, подошёл ко мне и спросил:

— Ты знаешь, куда мы едем?

Я знал. Маршрут уже был загружен в меня