Исправительная колония Земля. Российский филиал - Сергей Булин

я доехал не до ближайшей к церкви остановки, а вышел на одну остановку раньше и пошёл пешком. Чтобы лишний раз не «светиться», я пошёл не по дороге, а прямиком через территорию бывшей налоговой, здание которой ремонтировалось перед заездом новых хозяев. Завернув за угол этого архитектурного выкидыша, а по-другому это нелепое авангардистское сооружение и не назовёшь, я ощутил тяжёлую руку на своем плече и молниеносный рывок в сторону стены. Это был отец Тимофей.

– Телефон с тобой? – спросил он.

– Нет, закопал у вокзала, – с чувством гордости за свою смекалку ответил я.

– Молодец. Иди за мной.

Мы зашли в здание. Внутри полным ходом шёл ремонт. Человек пять гастарбайтеров суетились в разных комнатах и не обращали на нас никакого внимания.

– Ты ведь дома сейчас не собираешься появляться? – начал отец Тимофей свой «допрос».

– Не собирался, вроде бы, – ответил я, судорожно прокручивая в голове варианты, а действительно ли мне не требуется туда, не оставил ли я там что-то важное. Но, не найдя повода для возвращения, сразу же успокоился. – Нет, точно не собирался!

– Пересиди где-нибудь. Если негде, то я найду, – предложил отец Тимофей.

– Спасибо, не надо искать. Место есть. А как вы меня тут перехватили? Откуда знали, что я тут пойду?

– Дома тебя нет, в городе тебя не отследили, а вокзал и автостанция у нас через дорогу друг от друга. Оттуда до церкви один маршрут. Вот только остановка аккурат напротив храма – выходить на ней побоишься, выйдешь на остановку раньше. А идти прямо по тротуару вдоль дороги, на виду у городских камер наблюдения – эту глупость, я подумал, ты не сделаешь. Как видишь, я оказался прав.

Кем же он был до этого? Спецназ? Разведка? Одни догадки… Но его уверенность явно действовала на меня успокаивающе.

– Раз уж мне нужно было быть по делам в Москве, – продолжил отец Тимофей, – я не стал звонить, а решил лично посетить канцелярию Московской Патриархии и передать данные о тебе. Но уехать вовремя из Москвы мне не дали. Со мной захотел переговорить лично сам Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Вот из его-то уст я и узнал, какая ты важная «шишка» и какую опасность несёшь в себе для церкви, православия и мира в целом…

– Вот бы и мне узнать, чем же я так опасен, – съязвил я.

– Если так дальше дело пойдёт, то узнаешь скорее, чем хотелось бы. Я впервые вижу, чтобы спецслужбы с таким рвением помогали церкви.

Услышав это, я немного «напрягся». Такого поворота событий я не ожидал.

– Какие спецслужбы? При чём тут они? – спросил я.

– Федералы подключились к твоему поиску. Так что теперь это просто вопрос времени. Рано или поздно они на тебя выйдут, а вот дальше…

– Что будет дальше?

– Я не успел узнать. Мне нужно ещё немного времени, чтобы пробить старые связи. Ты давай опять заляг туда, откуда приехал, а я посуечусь пока. Встретимся тут во вторник, сразу после обеда. К телефону больше не подходи, забудь про него. Всё, иди! – скомандовал отец Тимофей и подтолкнул меня к выходу.

На дачу я приехал последней электричкой, чтобы, если новые хозяева действительно там, сразу был повод пойти к соседу Михалычу и напроситься к нему на ночёвку. Но дом, к счастью, был пуст, и Михалыча тревожить не понадобилось. Спать пришлось ложиться голодным, так как я забыл в городе купить продуктов. Это означало, что завтра надо будет переться в соседнюю деревню в сельмаг за двухдневным запасом провианта.

Я долго не мог заснуть, и решил ещё раз «прогнать» в голове мой разговор с отцом Тимофеем, когда на квартире его друга я рассказал ему про колонию Земля. Мне хотелось понять, в какой момент я что-то сказал не так, что отец Тимофей даже потерял ко мне интерес как к причине, по которой он был вынужден распечатать «Божьи Уста». Я лёг поудобнее и стал вспоминать тот вечер в мельчайших подробностях…

Дело было так…

Осознанка

Отец Тимофей медленно поставил перед собой на стол гранёный двухсотграммовый стакан. Слева от него на стол лёг плавленый сырок. Затем он уверенным и привычным, как мне показалось, движением вскрыл бутылку вина и наполнил стакан почти до краёв.

– С чего начать? – спросил я.

– С самого начала, что первое помнишь, – промямлил отец Тимофей и залпом опрокинул в себя содержимое стакана.

– Первое воспоминание… Я на руках у матери, она меня кормит. Комната залита солнечным светом. Мне тепло и спокойно. Ничего не хочется.

– Думаешь, именно тогда память ушла? – уточнил отец Тимофей.

– Скорее всего, да. Ведь следующее воспоминание уже спустя несколько лет: вечер перед первым моим походом в детский сад. Я не хотел ложиться спать, волновался за следующий день.

– Тебе налить? – спросил отец Тимофей, поднимая бутылку вина.

– Нет, – отказался я. – Не трезвым гораздо тяжелее попадать в «осознанку».

«Осознанка»… Термин этот придумал я сам. До этого их и так существовало предостаточно: осознанные сновидения, вне телесные переживания, фаза и прочие вариации. Однако моя «осознанка» – это не просто еще одна формулировка. Название это родилось потому, что именно в этом состоянии у меня получилось осознать суть всего происходящего со мной и с этим миром в целом. Состояние это очень напоминает «просоночное», когда ты уже не спишь, но глаза по-прежнему способны получать зрительные образы из мозга. При этом ты абсолютно чётко себя осознаёшь и можешь контролировать.

– Я шёл к этому долго. Очень долго… – продолжил я, помолчав. – Сейчас мне «сороковник», а первые мысли, что в этом мире что-то не так, посетили меня ещё в детсадовском возрасте.

– Именно тогда ты первый раз попал в «осознанку»? – уточнил для себя отец Тимофей.

– Нет. Сначала у меня стали случаться сны, в которых я точно знал, что сплю, и мог управлять там всем по своему желанию.

– Расскажи, как это случилось в самый первый раз.

– С определённого момента времени я не мог засыпать в полной темноте. Этот страх пришёл неожиданно, одним очень тёмным зимним вечером. Уличный фонарь, обычно освещавший мой потолок через не до конца прикрытые шторы, по какой-то причине потух. Быстро уснуть у меня никогда не получалось. Поэтому я, что называется «от скуки», вглядывался в темноту. Чем дольше я это делал, тем больше деталей мог увидеть. Это невинное развлечение перед сном в один момент превратилось в кошмар. Мои глаза уловили какие-то красные и жёлтые пятна. Сначала слабые, потом всё ярче и ярче. За несколько секунд они слились в