Кристофер Прист - «Если», 1998 № 02

Нет, я понимаю, что в нашей безалаберной стране этой беды не оценивают. Привыкли к авралам и перекурам. Но как мирятся трудолюбивые капиталисты? Неужели и они слабы перед Игрой? И вся деловая хватка и накопленное веками трудолюбие меркнут перед экраном, на котором все больше и больше цветов, точки приобретают фотографически правильные лица, но в общем-то ничего не меняется.

Один бежит, другие догоняют

Нет, надо разобраться Начнем с чего-нибудь общеизвестного: ну, например, игры развивают реакцию, образное мышление..

Слабое утешение.

Ничего они не развивают, кроме близорукости. Умение быстро нажимать на две-три клавиши не поможет даже в машинописи. Способность ловко двигать «мышкой» по коврику в лучшем случае накачает вам кисть А самая точная стрельба по монстрам в подземных лабиринтах ничего не даст при встрече с подонком в подворотне.

В чем же дело?

Первый час, проведенный за игрой в «Warlord», меня не вдохновил По примитивно нарисованной карте бегала фигурка рыцаря. Рыцарь мог захватывать города, создавать в них войска и драться с другими, вражескими рыцарями У игры, правда, было одно замечательное достоинство — в нее можно было играть сразу нескольким людям, совершая ходы по очереди. Для компании, собравшейся выпить пива, это было огромное ДОСТОИНСТВО.

Давно затих институт, в стенах которого мы собрались. Стемнело, кончилось пиво. А мы сидели перед дряхлым «двести восемьдесят шестым» и нападали друг на друга, оглашая тишину удивленными воплями.

— Глянь-ка, на дороге конница хорошо сражается!

— А в горах грифоны!

Когда, наконец, мы стали расходиться, скромный труженик вычислительного фронта Виктор произнес:

— Есть еще получше игры, только для них нужны «триста восемьдесят шестые»… У нас такая машина одна, под замком…

Под зАмком? Каким зАмком, тем, что в горах, или тем, что у моря? А, под замкОм…

Я понял, что пропал.

Ночью, закрыв глаза и увидев рыцаря, летящего над холмами на паре грифонов, я убедился в этом окончательно.

Через неделю моя жена, обеспокоенная странными вечерними отлучками, тоже пошла поиграть на компьютере. Когда через несколько дней ей приснился сон — огромное поле, по которому шествуют плоские фигурки рыцаря и боевых волков, — я убедился: болезнь заразна.

Далее поиски свободного компьютера, на котором можно поиграть, приобрели вид борьбы за выживание. День, проведенный без игры, казался безвозвратно потерянным.

На семинар писателей-фантастов в Тирасполе я поехал с надеждой излечиться. Там не будет компьютеров! Там никто не поддержит разговор об играх! Там будет хорошо!

В первый же вечер мой друг Володя Васильев, стесняясь так, будто говорил о своем первом поцелуе, сказал:

— А ты знаешь, я тут на компьютере… В общем, есть такая игра.

— «Вэрлорд»! — закричал я.

— Да!

Компьютера не было. Мы рисовали карты на бумаге и пытались разработать правила для настольной версии. По пути в столовую, проходя мимо увенчанной серым флажком водонапорной башни, Володя подозрительно спросил:

— А почему флажок не изменил цвет?

Я его понял.

Если вы играли, тоже поймете.

За день до отъезда мы все-таки нашли компьютер — познакомились с двумя девушками из министерства социального обеспечения Приднестровской республики. Вместо торжественного банкета мы пошли играть-оказалось, что у нас обоих хоть и нет компьютера, но имеются дискеты с любимой игрой. Так, вероятно, крестоносцы бережно носили под латами амулеты… Уходили мы поздно, девушки провожали нас подозрительными взглядами.

Я стал серьезно подумывать о смене профессии. Компьютер в личном пользовании был недостижимой мечтой, значит, стоило заделаться программистом. Смущало меня лишь то, что я ненавидел математику.

Но, видимо, та сила, которая стояла за компьютерными играми, решила, что я принесу ей больше пользы в качестве писателя. В результате совершенно невероятных обстоятельств я стал счастливым обладателем своего первого компьютера.

Ощущение было примерно таким, будто добравшемуся до Грааля паладину предложили отныне использовать его в качестве походной кружки.

Примерно на полгода я полностью прекратил писать. Не до того! Сила, вдохнувшая в Игры жизнь, нахмурилась и подсунула мне файл с рассказом Виктора Пелевина «Принц Госплана».

И я успокоился

В четкой иерархии игрового мира было место всем. И умным программистам, рождающим игры. И простым труженикам бухучета, в эти игры играющим. И писателям-фантастам, черпающим в игре вдохновение.

Время от времени знакомые программисты, прочитавшие мою книгу «Рыцари сорока островов», загорались идеей сделать по ней игру. Я радостно соглашался, на чем все и заканчивалось. Но стало ясно, что змея крепко закусила свой хвост: Игры пытаются черпать идеи в книгах, книги рождаются после Игр.

Когда в романе «Принцесса стоит смерти» я описал темпоральную гранату — оружие, отбрасывающее героя назад во времени и дающее возможность переиграть поединок, — мне объяснили, что это всего лишь отражение загрузки компьютерной игры, команды «load».

Я не спорил, хоть граната и была придумана задолго до приобщения к рядам игроманов. В конце концов, что мы знаем о природе времени? Может быть, в будущем я уже применял темпоральную гранату?

Две мои жизни текли своим чередом.

Я писал книги и играл в игры.

В промежутках происходили какие-то иные события, но они откладывались в памяти куда слабее.

Но я еще не знал, что темные силы мироздания, подкинувшие человечеству компьютерные игры, не оставляют своим вниманием и писателей-фантастов.

Володя Васильев написал роман «Клинки», использовав в нем атрибутику игры «Warlord». На западе вошел в силу «киберпанк», в котором компьютерами разве что улицы не мостили. Роберт Желязны сочинил сценарий игры «Хрономастер». Рукописи в редакциях стали принимать только в виде файлов.

И тут ко мне в гости зашел змей-искуситель в лице того самого программиста Виктора, который приохотил меня к играм. Видимо, он был уже опытным агентом темных сил и знал, какой крючок меня подцепит безотказно.

— Новая игрушка, — сообщил он, извлекая из кармана дискеты — «Master of Orion».

И я погиб.

Игра была проста, как все гениальное. На фоне современных ярких и умных игровых монстров она смотрится бесхитростным сельским дурачком.

Галактика: много-много точечек-звезд. Есть человеческая империя. Есть инопланетные расы. Между точками-звездами летают точки-корабли. Как водится, догоняют друг друга, стреляют из разнообразного оружия и пытаются извести собратьев по разуму под корень.