Владимир Андриенко - Планета-казино

— Сколько вы сказали месяцев? — подался вперед лорд Бальдуэн.

— Шесть-семь, не больше, — уточнил Гамильтон. — Можно, конечно, ускорить процесс, но я пока не вижу в этом особой необходимости.

— Мистер Гамильтон, вы знаете, что, согласно мелианских законов, вы сможете получить адмиральский чин и возглавить собственный флот? — спросил Чейши.

— Правда? Но я мало понимаю в управлении военным флотом. Я бизнесмен.

— О! Это ничего. Можно нанять опытного командира. На Мелии их сколько угодно. Единственное, что от вас потребуется, чтобы стать адмиралом, это присяга на верность Мелии, — авторитетно заявил Бальдуэн. — А командира я вам сам подберу.

— И все?

— А вы думаете, что этого мало?

— Но ведь я об этом и мечтаю! — воскликнул Гамильтон. — Я хочу стать настоящим гражданином Мелии. Это отныне и мой дом.

— Мы с лордом Бальдуэном всецело вас поддерживаем, — произнес Чейши. — Но принцы в последнее время очень настороженно относятся ко всем выходцам из ЗФЗ.

— Вы все время говорите о принцах, — заметил Гамильтон. — Однако я никого из них не видел. Дайте мне такую возможность, и я докажу свою преданность Мелии. Мои финансы уже работают на эту планету, и это только начало.

Чейши легонько засвистел — что это означало для трубчатолицых, землянину было неизвестно, но лигиец Бальдуэн безусловно понял сенатора и взял нить разговора в свои руки:

— Я уже известил принцев о ваших условиях. Они оба остались довольны. Это означает, что вас теперь будет слушать любой чиновник Мелии. Я получил от Первого принца указание о предоставлении вам специального статуса.

Землянин судорожно сглотнул: первые люди Мелии заинтересовались его особой, его заметили и оценили.

— А что сказал Второй принц? — спросил Гамильтон.

— Второй не возражал.

Гамильтон почувствовал себя на седьмом небе от счастья: наконец-то!

…Дверь в кабинет капитана Робертса распахнулась с пронзительным скрипом.

— Шеф! — возникший на пороге Стинни сумел выдохнуть только это слово.

— Что там ещё случилось? — грозно бросил капитан. — Выкладывай скорее? Чего замолчал?

— Его украли!

Робертс прищурился:

— Стинни, я не совсем понял, о чем ты говоришь. Кого украли?

— Нашего робота! — выдохнул Стинни.

Секунд пять капитан остолбенело глядел на своего подчиненного, принесшего с утра столь отвратительную весть.

— И кто это сделал? — взял себя в руки Робертс.

— Мы не знаем, шеф, — замялся Стинни. — Мы только видели огромный пролом в стене и покореженную аппаратную, через которую в робота можно было вставлять новые оружейные блоки.

Робертс молчал: кто-то на Мелии оказался настолько смел и безрассуден, что взломал стену полицейского участка и выкрал самую дорогую машину, которая когда-либо работала на местную полицию.

— Стинни, совершено преступление, о котором я и помыслить не мог, а вы ничего не знаете. Ничего!

— Не стоит так горячиться, сэр, — Стинни решил постоять за себя и всех полисменов участка. — Но наши законы несовершенны. Никто не считается с полицией. Никто. Мы ни на что не имеем права. Но мы же отвечаем за все. А наши заработки вызывают смех даже у детей. Любой бродяга может легко заработать за день больше чем полицейский за неделю. Мы рискуем жизнью, а что получаем взамен? Бесплатное питание из автоматов? Да любой нищий может в течение дня получить на него талоны за два часа. А вы видели, где живут наши ребята? Не вы офицеры, а простые полисмены? И после этого они все ещё служат в полиции. Да им памятники нужно ставить.

— Начальство с меня снимет шкуру за этого робота, — произнес Робертс более спокойно, понимая, что Стинни прав.

— А за погибших на этой неделе во время разборок в подводном городе Корфа и Ставинского с вас не спросят? Я знаю, что нет. Кому есть до нас дело? Жак, первый среди нас кто осмелился поднять пистолет на преступников. И где он теперь? Бежал под крыло Клу, потому, что боялся, что его упрячут в подводную тюрьму.

— Ладно, ладно. Успокойся. Я даже не узнаю тебя. Майор Хорсер работает над изменением законов относительно полиции. И Жака наказывать он не собирался. Он был на его стороне. Лучше выскажи твои предположения относительно робота. Может быть, он сам сбежал. Ну, там сбой в программе или ещё что.

— Он не мог уйти сам. После случая с канализацией я сам лично поставил ему программу локализации. Кто-то просто унес робота.

— Он весит 328 килограммов. Человеку такое не под силу.

— Человеку — да. Но ирхи достаточно сильны для этого, а для кунукугура — это вообще плевое дело. Он и 700 килограммов унесет.

Робертс закивал головой: да, конечно, на Мелии можно ожидать чего угодно. Здесь даже верблюда протянут сквозь игольное ушко. Конечно, если за это кто-нибудь заплатит. Вот, оно! Заплатит!

— За роботом корпорации Гамильтона в первую очередь должны были охотиться илинийцы. Илинийцы — лучшие мастера-робототехники в Галактике. Они и только они.

— Может быть и они. А может быть и бандиты. Перепрограммировать робота и заставить его служить той стороне. Тоже вполне подходящая версия. Но, илинийцы помешаны на технике. Может быть, они бояться конкуренции? — размышлял вслух Стинни.

— Нужно отработать эти версии…

— Седьмой день подряд идет дождь! — майор Хорсер закрыл окно, когда первые капли застучали по вязкому пуленепробиваемому стеклу. — У наших небесных механиков мозги, наверное, плавают в воде. И заказала же какая-то мерзость именно желтый дождь. Ну, фиолетовый, ну, зеленый — это куда ни шло. Но желтый!

В своей речи эльсинорец играл на публику, молча и с почтением ожидавшую, пока шеф выговориться по поводу скверной погоды, и проклянет всех, кто придумал торговать погодой за деньги. Хотя каждый на Мелии понимал, что это приносит в бюджет огромный доход. Да и вносит некоторое разнообразие в местную жизнь.

Мячикоподбный Хлес, чья исконная форма выразительно выделялась среди других сотрудников, поспешно откатился назад: желтый цвет был цветом его родной планеты, где песка хватило бы на всю Мелию, а светило было куда жарче мелианского. И почему это майору не нравиться желтый цвет? Некогда эльсинорцы очень любили желтых хлесов и устраивали целые облавы на его родную планету.

— Итак, — Хорсер обернулся именно к Хлесу. — Что удалось выяснить относительно землянина?

— Вполне очевидно, что у него либо раздвоенное, либо совмещенное сознание, — многозначительно изрек инспектор.

— Так раздвоенное или совмещенное?

Хлес заюлили на месте, что для гуманоидов означало бы пожатие плечами и ссылку на высших существ: