Майкл Коуни - Здравствуй, лето и прощай

- Его больше нет, - сказала она, глубоко вздохнув, словно задерживала дыхание на несколько минут. - Его больше нет, нет, нет!

- Его убили парлы. Я пытался расспросить Местлера, но он ничего не сказал. Наверное, его застрелили сразу после того, как мы видели его плывущим к берегу. Вероятно, этим мерзлякам он больше не был нужен.

- Пожалуйста, давай не будем об этом, Дроув. Посмотри, тебе нравится мое платье?

Я улыбнулся наивности, с которой она сменила тему разговора.

- Да, но что случилось с желтым свитером?

- О... - она покраснела. - Мама сказала, что я не должна его носить. Она сказала, что он... понимаешь, слишком мал. Он действительно был мне слишком мал.

- Слишком сексуален, она хотела сказать. Она испугалась, что я... э... - Я смущенно замолчал, уставившись в воду.

- Смотри, вон новый причал, - как ни в чем не бывало сказала Кареглазка. - Как ты думаешь, им теперь будут часто пользоваться, после того как "Изабель" затонула?

- Думаю, да. Его бы не стали строить лишь для одного корабля. Там разгружались рыбацкие лодки... Ракс! Смотри!

На камне сидел грумоход, греясь на солнце. Увидев нашу лодку, он с ворчанием поднял голову и скользнул в воду примерно в пятидесяти шагах от нас. Быстро разгоняясь на ластах, он буквально прыгал по плотной поверхности в нашу сторону.

- Ложись, Дроув! - поспешно сказала Кареглазка.

Во рту у меня пересохло от страха, и я подчинился, соскальзывая вниз, пока не оказался на дне лодки. Кареглазка тоже опустилась на дно, тревожно глядя на меня. В отсутствие ветра лучи солнца грели сквозь одежду, и я вспотел, хотя не только из-за жары.

Лодка качнулась, когда грумоход резко тряхнул ее. Послышалось яростное рычание. Нас окатило градом маслянистых капель, когда тварь в ярости ударила всем телом о тонкий борт. Потом на какое-то мгновение стало тихо, и мы замерли, прислушиваясь к хриплому дыханию грумохода.

Лодка слегка накренилась, и на нас упала тень. Я отодвинулся в сторону, плотнее прижимаясь к Кареглазке, когда над бортом появилась тупая голова, поворачиваясь в разные стороны, близоруко оглядывая внутренность лодки обманчиво добродушными глазами. Дыхание зверя наполнило лодку запахом рыбы, и я осторожно сглотнул. Долгие секунды зверь и я смотрели друг на друга.

Потом с недовольным ворчанием черная голова исчезла, и лодку резко тряхнуло, когда грумоход оттолкнулся от нее и с плеском унесся прочь. Мы лежали, стараясь не дышать, в то время как парус безвольно повис, жара усилилась, и стало ясно, что легкий ветерок окончательно утих. Наконец я снова принял сидячее положение и рискнул бросить быстрый взгляд за борт.

Море было плоским, словно зеркало. Одинокий грумоход резвился шагах в ста от нас, охраняя какую-то тушу и яростным ворчанием отгоняя ныряющих грумметов. Кареглазка приподнялась рядом со мной, стараясь не привлекать внимания грумохода слишком резкими движениями.

- Что будем делать, Дроув? - прошептала она. - Если мы попытаемся грести к берегу, он нас увидит.

Я посмотрел в сторону земли, оценивая расстояние.

- Надо что-то делать, и быстро, - сказал я. - Нас относит все дальше. - Я окинул взглядом океан, цвет которого стал однотонно-серым, когда тучи на время заслонили солнце. Неподалеку простиралось большое водное пространство, казавшееся более темным, чем остальной океан. Еще дальше, возле выхода в устье, на плоской поверхности виднелись длинные складки, словно одна большая приливная волна двигалась в нашу сторону.

- Что это? - спросил я. Голос Кареглазки дрогнул.

- Это... это грумоходы, Дроув. Целая стая; так они обычно действуют. Тот, видимо, отбившийся бродяга.

- Гм... И что они собираются делать?

- Они просто накинутся на нас... В прошлом году один рыбак попался стае грумоходов. Они прыгают в лодку, и...

Объяснять более подробно не было необходимости; я живо представил себе стаю могучих тварей, каждая размером с человека, атакующих нашу маленькую лодочку, переваливающихся через низкие борта...

- ...у нас не очень много времени, Дроув, - тихо говорила Кареглазка. - Жаль, что мы потеряли столько времени зря, вместо того чтобы лучше узнать друг друга. Пожалуйста, поцелуй меня... скорее.

Я наклонился и крепко ее поцеловал, и она прильнула ко мне и заплакала у меня на плече, пока я наблюдал за грумоходами, мчавшимися к нам прожорливой стаей. Я поднял со дна лодки весло и взвесил его в руке; это было все, чем мы располагали. Еще никогда в жизни я не был так испуган, и тем не менее я думал о Кареглазке и о том, что мерзлым грумоходам придется сначала убить меня, прежде чем они смогут добраться до нее...

Кареглазка застыла в моих объятиях; она повернула голову и глядела на воду.

- Смотри! - выдохнула она. - Дроув, смотри!

Темная тень под водой приобретала форму, и ее очертания становились все более отчетливыми. На поверхность всплывали и лопались все новые пузыри, издавая запах сырой древесины, веревок и смолы. Я перегнулся через борт, напрягая зрение, и смог различить палубы, сломанный рангоут, люки - все это медленно поднималось из глубин канала Паллахакси. Это было жуткое зрелище, я забыл об опасности и о грумоходах и содрогнулся, глядя, как с океанского дна поднимается "Изабель"...

Иззубренный конец сломанной мачты разорвал поверхность воды в двадцати шагах от нас, отрезанный от плававшего внизу остова простиравшейся над ним серебристой плоскостью. Однако вскоре появилась черная рулевая рубка, бесформенная, с выбитыми окнами, но ее все еще можно было узнать. Появились крышки люков с тихим стоном, вызванным медленно вытекавшей вязкой водой и входившим в трюмы воздухом. Вскоре была видна уже вся палуба, с которой стекала вода, словно тяжелая ртуть.

Я опустил весло в воду и оттолкнулся, отводя лодку на некоторое расстояние, в то время как грумоходы были все ближе, и я слышал их голодный лай. Они заметили нас; они уже смыкали свои ряды, готовясь к нападению. Потом лодка ударилась о тяжелое дерево "Изабель", и я ухватился за леер, пока Кареглазка вскарабкалась на палубу. Я последовал за ней, все еще держа в руке весло, но второпях поскользнулся, лодка выскользнула изпод меня, и я упал, ударившись головой о черный корпус, и провалился в темноту...

Мои пальцы цеплялись за что-то твердое, я полз вперед и вверх, все еще в полубессознательном состоянии, подгоняемый ужасом перед хищниками, которые сейчас, возможно, уже почти настигли меня; как долго я был без сознания, как долго?.. Я с трудом приподнял голову и увидел силуэт Кареглазки на фоне яркого неба; она стояла надо мной, подняв над головой весло, и колотила, колотила по прыгающим вокруг нас тварям.

Я продолжал ползти, и палуба подо мной начала теперь приобретать форму. Я чувствовал, как грум слегка покачивает ее, и слышал отчаянный крик размахивавшей веслом Кареглазки.