Роберт Силверберг - Бездна

«Ну, ладно, — подумал доктор. — Делайте, что хотите. Пусть все идет к черту!»

Ему еще никогда не приходилось так близко стоять с джилли. Абориген прижал его голову к своей мощной груди. Вальбен слышал, как там бьется сердце двеллера — раздавалось не знакомое человеческое «тук-тук», а неведомое «тамтам-там, там-там-там». Загадочный мозг джилли находился всего в нескольких сантиметрах от его щеки. Вонь, исходившая от аборигена, заполняла легкие Лоулера; у него закружилась голова, подступила тошнота, но он по какой-то непостижимой причине не испытывал ни капельки страха. Эта фантастическая ласка двеллера казалась чем-то невероятным, поэтому в душе Вальбена просто не осталось места для боязни. Подобная близость существа из другого мира перемешала все представления о них в голове доктора. Ощущение, сравнимое по силе с ураганом, и столь же мощное, как сама Великая Волна, пронизывало всю его сущность. Во рту он почувствовал вкус водорослей, а по жилам вместо крови вдруг побежала соленая морская вода.

Несколько мгновений джилли удерживал его, словно пытаясь что-то сообщить ему — что-то, совершенно не передаваемое словами. И это объятие нельзя было назвать ни дружеским, ни враждебным; его смысл находился вне пределов понимания Лоулера. Хватка сильных конечностей существа хотя и казалась грубой, не приносящей каких-либо приятных ощущений, но в намерения джилли явно не входило причинить вред. Вальбен чувствовал себя, словно младенец, которого ласкает странная уродливая и холодная кормилица, или подобно крошечной кукле, что прижимает к груди некое громадное животное.

И тут двеллер отпустил его, оттолкнул от себя и, шаркая ластами, снова вернулся к остальным.

Лоулер продолжал стоять, не двигаясь с места. Его пробирала дрожь. Он наблюдал за тем, как джилли, не обращая внимания на него, тяжело повернулись и отправились обратно в селение. Вальбен застыл и долго смотрел им вслед, ничего не понимая. Затхлый запах застоявшейся морской воды, исходивший от аборигенов, еще не рассеялся. Лоулеру почему-то показалось, что теперь этот аромат будет вечно преследовать его.

«Должно быть, они прощались, — наконец сделал вывод доктор. — Конечно, прощались! Последнее „прости“ от джилли, нежное прощальное объятие. Гм… Возможно, не такое уж и нежное, но, по крайней мере, вполне дружелюбное. Хм!.. Неужели есть основания так думать? Наверное, нет. Но и предполагать что-то другое тоже не приходится… Ладно, назовем это жестом прощания, — решил он, — и наконец поставим точку в сем запутанном предложении».

Была уже глубокая ночь, когда Лоулер сдвинулся с места и стал пробираться вдоль берега мимо электростанции. Он спустился по склону к верфи, а оттуда — к покосившемуся деревянному домику, в котором жил Делагард. Нид считал ниже своего достоинства обитать в ваарге. Кроме того, по его словам, он всегда стремился быть поближе к своему бизнесу, то есть верфи.

Вальбен застал Делагарда в полном одиночестве. Он не спал, а сидел за столом и пил бренди при мигающем свете коптящего светильника. Комната из-за обилия разбросанных в беспорядке вещей казалась маленькой. Чего здесь только не было: крючки, лески, сети, весла, якоря, груды шкур рыбы-ковра, бутылки со спиртными напитками — все это громоздилось во всех свободных уголках, создавая впечатление склада, а не жилого помещения. Так выглядел дом самого богатого человека на острове.

Делагард принюхался и усмехнулся.

— Фу, воняете, словно джилли… Что вы там делали с ними, трахались, что ли?

— Угадали. Вам следовало бы тоже попробовать. Возможно, кое-чему научились бы.

— Очень смешно! Но ведь вы действительно воняете, как джилли. Неужели они пытались применить к вам силу?

— Один из них коснулся меня, когда я уходил, — ответил Лоулер. — Думаю, чисто случайно.

Пожав плечами, Нид спросил:

— Ладно… Вы чего-нибудь добились?

— Конечно, нет. Неужели вы и в самом деле считали, что мне удастся что-то изменить?

— Надежду никогда нельзя терять… Такой парень, как вы, естественно, смотрит на мир иначе… но надеяться надо. У нас ведь есть еще целый месяц! За это время они могут изменить свое решение. Док, выпьете со мной?

Лоулер взял чашку и залпом проглотил содержимое.

— Пора бы выбросить это дерьмо из головы, Нид. Настало время отказаться от всех фантазий на счет того, что джилли могут передумать.

Делагард поднял глаза. В тусклом мерцающем свете его круглое лицо казалось еще более тяжелым, тени подчеркивали отвисшие мешки под глазами, делая щеки, обветренные и загорелые, похожими на обвисшие челюсти. Глаза Нида стали как будто меньше, в них мелькали тени беспокойства и усталости.

— Вы так думаете?

— Без всяких сомнений. Они по-настоящему хотят избавиться от нас. Что бы мы ни делали и что бы ни говорили — ничего не изменится.

— Это они вам так сказали?

— А зачем джилли говорить? Я достаточно долго прожил рядом с ними, чтобы знать одну простую истину: у них слова никогда не расходятся с делом. И вы прекрасно знаете об этом.

— Да, — задумчиво согласился Делагард, — знаю.

— Пора посмотреть правде в лицо. Нет ни малейшего шанса, что мы сумеем их уговорить изменить решение. Как вы считаете, Делагард? Или думаете иначе? Ради Бога, скажите, шанс еще есть?

— Полагаю, что нет.

— В таком случае, когда же вы перестанете надеяться на успех? Или мне напомнить вам еще раз о Шаликомо, когда после их приказа люди не покинули остров?

— Так то на Шаликомо и давным-давно… А мы живем на Сорве и сейчас.

— Но джилли остаются джилли. Неужели вы хотите повторения трагедии Шаликомо?

— Док, вы прекрасно знаете ответ на свой вопрос.

— Ну что ж, хорошо. Вы с самого начала понимали, что надежд на изменение решения двеллеров не существует, поэтому просто демонстрировали бурную деятельность ради того, чтобы показать всем, насколько вас озаботил тот кошмар, в который вы одним легкомысленным движением руки ввергли всех нас.

— Считаете, я дурачил людей?

— Да, таково мое мнение.

— Но это не так. Неужели вы не понимаете, что я чувствую, оказавшись единственным виновником сей беды? Лоулер! Как тяжело признаться самому себя и сказать: «Нид, ты последняя дрянь!» За кого вы меня принимаете? За бессердечное животное, за кровопийцу? Вы считаете, я просто разведу руками и сообщу всем вокруг: «Ну что ж, миленькие… Ну, побаловались маленько с этими чертовыми ныряльщиками… Знаете, кое-что у нас с ними не сработало, и потому нам всем придется убираться к черту на рога. Извините за причиненные неудобства… До свидания, до скорой встречи»… Док, Сорве — мой дом. Я чувствовал, что должен хотя бы показать, как бьюсь над решением общей проблемы, дабы исправить тот вред, который сам причинил.