Леонид Смирнов - Зона поражения

Добро, когда-то принадлежавшее представителям разных планет и разумных рас, представляло немалую антикварную ценность. Вот только забрать его нельзя — «Оболтус» и без того забит под завязку. А потому взяли лишь то, что занимает мало места и дороже всего на свете — носители информации.

В командной рубке «Оболтуса» был созван военный совет. Кораблик терпеливо ждал напарников. Его распирала законная гордость — он спас экипаж от верной гибели и теперь рассчитывал укрепить свои позиции.

— Ну, что будем делать? — спросил археолог, разместившись в кресле.

— Сухари сушить, — усмехнулся Дом, вальяжно рассевшийся в соседнем кресле.

На экране переднего обзора тускло светился мертвый астероид. Трупы его жителей были брошены как ненужный хлам. Больше они никого не замучают и не съедят.

— А ты что предлагаешь, Оболтус? — обратился Платон к корабельному мозгу. Он старался держаться с ним вежливо, но сдержанно— как с дипломатом враждебной планеты.

— Была бы уверенность, что гипергенератор локализован где-то рядом с астероидом…— протянул «Оболтус».

— И что тогда? — поторопил его Непейвода. — Ну, телись, телись!

— Можно попробовать его взорвать, — обиженно буркнул корабельный мозг. Неужто вместо почета и уважения он заслужил одни понукания?

— Тогда за дело! — с энтузиазмом воскликнул Дом. — Что мы теряем?

«Оболтус» отошел от астероида Чиуауа на безопасное расстояние. Невидимый гипергенератор не мешал субсветовым полетам. Можно было беспрепятственно удирать из гиперямы на фотонных ускорителях или термоядерном движке и потратить сотни лет, добираясь до ближайшей обитаемой Системы. Возможно, кто-то из попавших в ловушку астронавтов именно так и поступил. И сейчас их корабли тащатся где-то в межзвездной пустоте.

Платон и Непейвода рассматривали астероид в телескоп. С ним пока ничего не происходило. Но «фитили» уже подожжены, через несколько минут рванут его энергореакторы и аннигиляционная бомба, сооруженная из нескольких магнитных ловушек. Семь килограммов антивещества войдут в реакцию с астероидом и разнесут его в клочки. В ограниченном пространстве и на ничтожный промежуток времени поколеблются основы мироздания. И какие бы секреты ни скрывались в структуре здешнего пространства, они будут выжжены дотла. Или не будут…

— Ты уверен, что сработает? — недоверчиво осведомился у «Оболтуса» Двунадесятый Дом.

— Гарантию дает только господь бог, — проворчал корабельный мозг. Непейвода не собирался выпускать бразды правления из своих рук— ни о каком равенстве речь не шла.

Еще минута, и ослепительная вспышка погасит экран. Кораблик содрогнется и закачается на упругих волнах, расходящихся от искореженного участка пространства. Они будут абсолютно свободны или окончательно приговорены гнить в этом медвежьем углу Галактики.

Тридцать секунд. Двадцать. Десять. Пять. Три. Две. Одна. Ап! Ничего не изменилось. Дом с испугом смотрит на археолога. Археолог испуганно глядит на Дом. «Оболтус» досадливо кряхтит в репродуктор. А потом в рубке гремит трубный, пробирающий до печенок глас:

— Шишь вам, микробы!

— С кем, собственно, имею честь? — опомнившись, звенящим от напряжения голосом осведомляется Платон Рассольников.

— Не твое собачье дело! — отвечает трубный глас.

— Извольте замолчать, любезнейший, — цедит сквозь зубы Платон, видя, как у Непейводы на голове встают дыбом волосы — цепочки из десятков «мурашей». — Вы не у себя дома.

— Засохни! — снова рыкает глас, но уже добродушней. — Раздавлю как букашек!

— Мы не намерены разговаривать в таком тоне, — гнет свою линию археолог. Сверкая глазами, он поднимается на ноги, распрямляет плечи, выпячивает грудь — ни дать ни взять кавалергард, вызывающий негодяя на дуэль.

В рубке, сотрясая переборки, грохочет сатанинский хохот. Человек рушится в кресло, зажимает уши, спасая барабанные перепонки. Ходячий муравейник начинает распадаться на составляющие — клеточки от ужаса теряют сцепление.

— Ладно, уговорили, — наконец восклицает трубный глас. — Катитесь колбаской.

И висящий на экране астероид Чиуауа исчезает в слепящей вспышке, экран гаснет. Астероид исчезает вместе с его мертвыми хозяевами и награбленным инопланетным добром. «Оболтуса» швыряет, как жалкую щепку, Платон и Непейвода валятся с кресел, катятся по полу, их бросает от стены к стене. Скрипят переборки, сипит и стонет корабельный мозг, мигают лампы и панели пультов управления.

— Что это было? — вопрошает корабельный мозг, когда шторм стихает и воцаряется неправдоподобная тишина,.

— Ты хочешь сказать: кто? — поправляет его Двунадесятый Дом. — Наверное, это и есть бог. А ты как думаешь, Платоша?

— Я думаю: нам пора сматываться. На всех парах. Пока он не передумал.

Так они и сделали.

А «Оболтус», который сам же устроил это представление, потом втихомолку веселился всю дорогу. Уел-таки неблагодарных пассажиров.

Оставшиеся дни полета прошли незаметно. Платон с утра до ночи изучал добытую на Чиуауа информацию. Масса любопытных сведений, способных пригодиться в будущих экспедициях, но ничего полезного для высадки на Тиугальбу.

Когда кораблю оставалось сделать всего пару гиперпрыжков, экипаж снова был созван в командную рубку.

— Господа! Предлагаю обсудить нашу стратегию и утвердить план действий, — нарочито официальным тоном произнес «Оболтус». — Не хочу один отвечать за всю Одессу.

Непейвода зашуршал лицом, выпустил из щеки длинный палец, почесал им нос и заговорил:

— Еще раз обрисую ситуацию… Около Тиугальбы, на геостационарной орбите висят четыре орбитальные крепости Лиги. Там кружит и целая свора шпионских спутников с разных миров.

Это разрешено правилами. Любая мало-мальски серьезная космическая держава считает своим долгом иметь там свои глаза и уши. Живых существ и спускаемых аппаратов на спутниках нет, ведь карантин остается в силе.

По первому сигналу электронных слухачей из Туманности Землеройки выскочат корабли наших противников и одним прыжком перемахнут к Тиугальбе. Но тут есть и свой плюс: они будут мешать друг другу, а может, и вовсе сцепятся между собой… Это еще не все. Поблизости от планеты болтается крейсер Лиги. Он тут с тех самых пор, как Тиугальбу закрыли. Одно название, что крейсер: донельзя устарел, весь в заплатах, да и экипаж от безделья пустился во все тяжкие. Однако на борту дюжина новеньких катеров, каждый из которых в субсветовом режиме вдвое быстрее «Оболтуса». И у них есть приказ: открывать огонь без предупреждения по любым пилотируемым объектам.

— Это точно, — пробубнив как из бочки, подтвердил корабельный мозг.