Евгений Филимонов - Мигранты

- Дело новое, знаете, не все это понимают. Вот, с трудом отвоевали старое здание под дворец. Все пришлось реконструировать, зато теперь есть что показать.

Он с нескрываемым удовольствием обозрел замызганный коридор. В хвосте очереди происходила какая-то возня. Мы подошли ближе.

- Чего ждете?

Никто не ответил, будто не слышали. Миловидная женщина рядом с нами потупилась, улыбаясь. Разбитной парень подмигнул нам:

- Так они и скажут! Те, - он показал вперед, - знают точно, мы только догадываемся. Ничего вы от них не добьетесь.

Мы отошли. Тут же возня возобновилась, мелькал лист-список с фамилиями. Мой сопровождающий пояснил.

- Очередь - это вопреки правилам, это уже некоторый хаос. Они ждут чего попало, что бы ни подвернулось, лишь бы дождаться. Будь по-ихнему, какая-нибудь старушка, скажем, могла получить юного жениха, вполне здоровый футболист - протез. Однако мы на то и поставлены здесь, чтобы нейтрализовать хаос.

Хитроватая улыбка показала стальные зубы.

- Эта очередь идет по всем этажам, по всему зданию. В нее записываются и с того конца...

Тут я заметил, что стемнело, во всяком случае под потолком зажглись длинные ребристые плафоны, излучая неяркий дрожащий свет. Мне стало неуютно и как-то по-особому несвободно. Следовало также как-то распроститься с провожатым - мелким служащим дворца, - не обидев его невниманием. Он показал себя как рьяный гид.

- Без сомнения, это очень интересно, - начал я издалека. - Объединить ждущих, жаждущих, надеющихся, придать смысл их бесцельному ожиданию, скрасить эти пустые часы хотя бы общением с товарищами по судьбе...

Тут я заметил, что спутник мой скрылся за какой-то дверью, дав мне знак немного повременить. Здесь коридор образовывал расширение, в углу под тусклой лампой двое шахматистов передвигали на маленькой доске крохотные дорожные шахматы, молодая женщина восточного вида, с ребенком на руках расхаживала туда-сюда, негромко баюкая малыша. Я отметил, что в местах ожидания непременно бывает женщина с младенцем; я все еще смотрел на ожидающих со стороны, будто забыв известное изречение Стефана Куки: нет людей, которые ничего не ждут.

Я подошел к окну. За ним светлела широкая полоса виадука, там катили вереницы машин, огни подфарников и стоп-сигналов двоились сквозь неровное стекло. Оперся на высокий подоконник, размышляя о дворце ожидания. Была какая-то нелепая, вздорная даже дерзость в самой мысли - сконцентрировать бесплодные устремления и надежды, свести воедино гигантскую массу времени, растрачиваемого впустую, локализовать само ожидание, сотворить из него священный процесс, ритуал, мировоззрение. Основатели учения полагали даже, что ожидание в ряде случаев может выступать полноценным заменителем жизни. Великая бесцельность гуляла по бесконечным коридорам, от подвала до чердака дворца, под вздохи ожидающих и стрекот пишущих машинок, в дуновениях промозглого, пахнущего пылью сквозняка.

Мой спутник все не появлялся. Машинально я стал разбирать имена, в изобилии покрывавшие мраморный подоконник. Меня почему-то неприятно поразило мое имя, выцарапанное чем-то острым, скорее всего шилом, и уже почти затертое. Мало ли однофамильцев, да и дата... Я наклонился поближе и всмотрелся в черные угловатые цифры - сегодняшний день! Шлепнул ладонью по мраморной доске и решительно подошел к двери. За ней открылся такой же длинный многолюдный коридор. Я стремительно прошел его и спустился вниз. В полутемной прихожей сидел человек с портфелем, нервно барабаня ногтями по защелке, и офицер метался по комнате, время от времени взглядывая на часы. Ждали служителя с ключами от входа.

Сколько еще предстоит мне пробыть в ожидании, в облезлых коридорах, под засохшими пальмами, на скамейках, исчерканных множеством имен, в хвосте бесконечной очереди под высокими плафонами, источающими дрожащий мертвенный свет?

ИЗ ХАРАКТЕРИСТИКИ

Вьюнов Б.В., из детоприемника им. А.Коллонтай, пол скорее всего мужской, возраст 12 лет, конечности в зачаточном состоянии, образование никакое, других особых примет нет. За время пребывания в специальном детском доме N_18 проявил себя как с хорошей, так и с плохой стороны. При похвальной обычной малоподвижности, послушании и умеренности в удовлетворении жизненных потребностей, неоднократно обнаруживал такие качества, как злоязычие (будучи по медицинскому заключению немым), недопустимую эрудицию и противоправную вездесущность. Последнее качество проявлялось в нежелательном присутствии Вьюнова Б.В. на различных мероприятиях, а также событиях личной жизни сотрудников спецдетдома N_18, как в служебных помещениях, так и по месту жительства сотрудников. При этих своих появлениях Вьюнов Б.В. демонстрировал ложный феномен так называемого "чтения мыслей" сотрудников, из-за чего в коллективе возникали склоки и неоднократные ревизии хозяйственных органов. Повторные и настойчивые внушения педколлектива о недопустимости такого поведения воспитанника не дали ожидаемых результатов.

Вывод: Необходима немедленная изоляция Вьюнова Б.В. от других воспитанников спецдетдома, т.к. он распространяет свое влияние (и умение) на других детей, что может иметь необратимые последствия.

Приписка от руки: Насчет того, что воспитатель Труцкий вроде избивал ребенка-калеку с целью предотвращения подобных выходок - все обвинения ложные, т.к. Труцкий сам болезненный и нервный человек, а Вьюнов к боли совершенно нечувствителен, в чем персонал неоднократно убеждался. Свидетельства Вьюнова о хищениях неправомочны, т.к., согласно справке, он слепой, немой, лишен подвижности, вообще ненормальный. Заберите его от нас, ради Бога! (подписи)

КАМЕР-ТАЙМЕР

Спелеолог Клембикп, по дальнему происхождению своему из немцев-колонистов, что, правда, не имеет прямого отношения к описываемому эпизоду, интеллигент во втором поколении, аспирант, заядлый турист и фанатик казачьего хорового пения, - так вот, этот самый Клембикп в одно ненастное июньское утро спустился, ассистируемый двумя помощниками, в воронку карстовой полости на краю безлюдного плоскогорья в окрестностях крохотного селения Амбы-таш. Здесь он бывал раньше - в юности, когда только-только открыл в себе жутковатую, неодолимую, подобную некрофилии тягу к склизким беспросветным, бесконечным полостям в земной тверди, и еще раз, совсем недавно, когда подыскивал подходящее место для установки темпорального датчика. Датчик этот - металлический увесистый ящичек некий институт намеревался с помощью Клембикпа поместить в наиболее глубоком кармане пещеры, с тем, чтобы примерно раз в три месяца снимать с его помощью (через геодезический спутник) величину временной составляющей, чтобы, сопоставив ее с нормалью, действующей на поверхности, судить об общем изменении временного поля. Такая вот задача, кажущаяся непосвященному сплошным вздором.