Владимир Перемолотов - Тесные контакты четвертого рода

Диспозиция была ясна, задача понятна, враги определены, как и перечень трофеев. Нужно только действовать и как можно быстрее. Резон для этого был очевидный — сколько бы они там, в темноте, не гонялись за призраками, но рано или поздно всполошится весь лагерь и тогда унести ноги отсюда станет большой проблемой. Сейчас на моей стороне было то обстоятельство, что искали меня совсем в другом месте. Хотелось думать, что и дальше так будет, но….

Ну, начали….

Злоупотреблять парализатором я не стал. Обошелся со стражниками в стиле, более соответствующем месту, времени и здешним нравам.

Три шага вперед, резкий выпад пальцем. Правый роняет копье, хватается руками за горло и, теряя интерес к окружающему, падает на землю. Некрасиво падает, но я не смотрю на него — он уже не опасен, чего не скажешь о другом. Шаг в сторону, освобождаем место для товарища.

Левый наклоняется над телом и тут же получает кулаком в основание черепа. Без затей, без изысков. Чен такой приём называл «удар молота». Эффект, не в укор современным технологиям, оказался не хуже, чем если б я воспользовался парализатором, а экономия энергии налицо.

Все-таки, надо признать, что все-таки имеет древняя культура преимущества перед всем остальными культурами!

Путь вперед был свободен и, отбросив полог, я ворвался внутрь.

Там никто ничего не сообразил.

Для тех четверых, что находились внутри, все было просто и понятно — порыв ветра всего лишь откинул занавесь, но мне одному был ясен тайный смысл происходящего.

Я еще раздумывал, что мне сотворить с хозяевами и совсем было, решил не обращать на них внимания, но тут ближайший ко мне туземец уперся в меня взглядом, и на лице его появилось удивление. У меня наверное тоже, но только этого никто не мог увидеть.

Хотя кто знает?

Что-то конструкторы «невидимки» не додумали, недоучли.

На лице туземца читалось настоящее удивление, словно смотрел он не на вход в палатку, который, как я надеялся, был виден сквозь меня, а на что-то действительно ранее невиданное. Он замешкался, и как-то неуверенно потащил меч из ножен.

Я не стал дожидаться, чем кончится приступ туземного любопытства, и, опрокинув его, прыгнул к столбу, подпиравшему матерчатый потолок, на котором висел на недлинной веревке светильник.

Мне свет был совершенно ни к чему, а им и вовсе не нужен. Я достал его кулаком, и он раскололся, погрузив шатер во тьму.

В три шага я дошел до планера и наклонился над ним абсолютно уверенный в том, что кроме меня тут зрячих нет. НАЗ нашелся на том месте, где должен был находиться. Я дернул его раз, другой, но устоявший перед Ченовыми усилиями, он не поддался и моим. От них он только ползал туда-сюда, но не поддавался.

Разбираться, что там к чему, времени у меня не было, и я рванул его на себя, изо всех сил, надеясь, что какой-то предел прочности у планера все-таки есть.

В руках у меня захрустело, и я спиной вперед полетел назад. Кого-то задел, туземец заорал, меня повело в сторону, и я ударился в столб. Тот самый, что стоял посредине. Деревяшка оказалась хлипкой, а может быть тот, кто ставил столб, проявил непозволительное разгильдяйство, или это просто я так удачно попал, что столб хрустнул и переломился. Крыша провисла, словно огромная птица махнула крылом, и туземцы разбежались к стенам. Они заорали по-своему, но что я криков не слышал что ли?

Самое главное сделано — НАЗ в моих руках.

Прижимая добычу к груди, я присел, выбирая дорогу к отступлению. Самым коротким путем был тот, которым я сюда попал — через дверь, но как раз перед ним встал туземец с мечом и командным тоном закричал что-то определенно кровожадное. Никто его кроме меня не видел, но он орал, словно резанный, а слова тут понимали все кроме меня.

Можно было бы его смять, но я не стал рисковать — мечом он махал на совесть, а кибер-доктор условиями игры предусмотрен не был. Как он не попадал в тех, кто сновал вокруг него — не знаю. Наверное, только потому, что те тоже угрожающе орали и махали мечами, а потом в одну секунду все изменилось. Сперва один, а следом за ним и все остальные заревели что-то радостное, и я обрадовался вместе с ними, потому что нашелся повод. Переводчик, заикнувшись, выдал перевод.

— ….. он!

Кто бы сомневался. Конечно я.

Все-таки нельзя было за нас не порадоваться! Хорошо нас Адам Иванович снабдил. Модуль, конечно развалюха, и «невидимка», как выяснилось не совсем невидимка, зато хоть с переводчиком повезло. Это, конечно, хорошо, но, выходит, они меня все-таки видят?

Я оглянулся. За спиной совсем не сильно полыхал ковер. От его огня было больше дыма, чем света, но и свет он, к сожалению, тоже давал. А где свет — там и тень… Я по-прежнему оставался невидимым для них, но тень невидимкой не прикроешь, да и НАЗ, что я прижимал к себе, для них каким-то чудесным образом висел в воздухе.

Надо будет конструкторам что-то по этому поводу посоветовать, если жив останусь… Что-то они там недодумали, недоглядели…

Возбужденные туземцы сгрудились около выхода, не решаясь что-то предпринять. Наверное, они ждали команды… Эта секунда замешательства все и решила. Я успел выбрать жертву и бросил в его сторону НАЗ. Теперь та малость света, что освещала палатку, была мне на руку. Туземец разглядел летящий ранец, и у него хватило ума шарахнуться в сторону, но при всем его уме ему не достало проворства, чтоб избежать встречи со мной. Я присел и ногой ударил его по лодыжке. Он не просто заорал — взвыл! По себе знаю как это больно, но уж если эта боль еще и неожиданна и приходит неизвестно откуда… Туземец стал заваливаться в бок, а я, пригнувшись, бросился вперед, добавив ему плечом в живот.

Этого тут не ждал никто. Туземец огорчился настолько, что опустился на колени и непременно упал бы на горящий ковер, если б не я. Тут я его спас.

Не дав бедняге упасть в огонь, я, подхватив руку, бесцельно что-то пытающуюся нащупать мечом, взмахнул ей, и лезвие распороло бок палатки. Мой невольный помощник захрипел от ужаса, но дело было сделано. За прорехой меня ждали ночь и Чен.

Аплодисментов я дожидаться не стал, а, подхватив свою добычу, выскочил наружу. Мелькнуло где-то на периферии сознания желание сказать что-нибудь обидное тем, кто остался в палатке, но понятных им слов не было, а сказать «он» в такой ситуации — это, считай, ничего не сказать…

Поэтому я промолчал.

Им и так будет чему огорчиться..

Лагерь Имперской панцирной пехоты. Палатка эркмасса Кори.

— Что это было? — голос эркмасса дрожал от злобного удивления. — Кто мне ответит?

Он переводил взгляд с одного на другого, но воины отводили глаза. С ответом никто не спешил. Каждый понимал, что ненужным словом можно себе голову обрезать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});