Уолтер Уильямс - На крыльях удачи

— Я буду осторожна, мой господин. Благодарю вас.

Информационные сферы перестали водить хоровод и выстроились в боевой порядок над головой Киоко. Попрощавшись с бароном, она почувствовала полное удовлетворение от проведенного интервью.

Киоко не терпелось пообщаться с этим полицейским, мистером Саном. События в ее понимании начинали складываться в определенную картину, и картину серьезную. Сан представлялся ей одной из составляющих фигур триптиха. Майджстраль, Фу Джордж и Сан — все трое летали по орбите вокруг станции Сильверсайд, словно хищный спутник вокруг Рассветной Звезды, и каждый держался на орбите за счет взаимного антагонизма.

Киоко Асперсон была не просто журналисткой. Она представляла себя драматургом, который работает с живыми, пребывающими в неведении объектами. Драматургом, видящим закономерности жизни, заставляющим их принимать их осязаемую форму и представать перед зачарованными взорами телезрителей.

В ситуации, сложившейся на станции, драматургии было хоть отбавляй. Нужно только не сомневаться в том, что она осуществима.

Тихонько жужжа, робот «Цигнус» проплыл мимо Грегора как раз тогда, когда тот дотронулся левой рукой до замка и быстро вскрыл его. Радуясь, что проделал операцию одной рукой, Грегор открыл дверь и вошел в бальный зал.

В большом овальном зале не было ни души. Роботы натирали пол, не обращая никакого внимания на зловещее свечение Рассветной Звезды. Грегор улыбнулся.

Сверившись с дистанционными схемами, удерживаемыми в памяти, Грегор включил репеллеры летательного аппарата и поднялся к потолку. Утро ему пришлось провести за сборкой приборов из совершенно безобидных игрушек, приобретенных в магазинчике электроники и лавочке, где торговали гэджетами, и теперь он намеревался испытать аппаратуру.

— Жемчужница. Ты выглядишь сногсшибательно.

— Котани. — Жемчужница обнюхала уши маркиза и подала ему три пальца. — Ну, как твои планы?

Котани удивленно выпрямился.

— Планы? — Он прижал руку к сердцу. — Я, дорогая… Какие планы?

Жемчужница взяла его за руку:

— Я видела, как ты по-деловому беседовал с Сильверсайдом весь вечер, Котани. А я понимаю, что ты не стал бы тратить время на чепуховую болтовню, если бы у тебя не было чего-то на уме.

Котани изысканно улыбнулся.

— Ну, что ж… — проговорил он. — Есть у меня кое-какие проекты. Но планы, замыслы… Нет. — Он фыркнул. — Я же не Дрейк Майджстраль.

Жемчужница улыбнулась:

— Ну хорошо, тогда скажи, как продвигаются твои… проекты?

— Нормально. Остается договориться о некоторых мелочах. — Он испытующе посмотрел на Жемчужницу. — Что-то я не заметил тебя за завтраком.

— У меня в номере было немного фруктов. Я сегодня выступаю на гонках, не забывай.

— Букмекеры барона ставят на тебя пять против трех.

— А как насчет герцогини?

— Поровну.

— Пожалуй, мне стоит притвориться хромой. Это может слегка повлиять на ставки.

Жемчужница выпрямила ногу и задумчиво помассировала бедро.

— Стало быть, ты собираешься выиграть?

— А как же. Ты меня знаешь, Котани. Я не проигрываю в соревнованиях. И потом… — Она заговорщически улыбнулась. — Я только что с гоночного поля. Пока все завтракали, я маленько потренировалась. Я знаю пару-тройку хитростей, с которыми ее милость вряд ли сталкивалась, выступая в любительской лиге. — Жемчужница сделала несколько шагов, чуть прихрамывая, и нахмурилась. Она решила, что стоит хромать не так сильно.

Котани, улыбаясь, смотрел на ее игру.

— Я-то, конечно, поставлю на тебя.

— Спасибо, Котани. Твоя вера воодушевляет меня и придает уверенности. В деньгах ты всегда соображал.

— Барон Сильверсайд.

Услышав голос Майджстраля, барон зарделся, бакенбарды его вздыбились, словно щетина на загривке озлобившегося зверя. Руки Майджстраль ему не подал, да барон (как показалось Дрейку) этого и не заметил.

— Майджстраль, — отозвался барон.

— Барон, честное слово, я вынужден пожаловаться на ваших полисменов. Я понимаю, что они обязаны выполнять свои служебные обязанности, но от их работы одни неудобства, и только.

— Майджстраль, — снова проговорил барон. Глаза его покраснели, голос охрип. «Наверное, — подумал Дрейк, — не спал всю ночь и орал на подчиненных».

— Они копались в моих сумках и конфисковали многое из личных вещей сразу же, как я сюда прибыл…

— Майджстраль.

Цвет лица барона неумолимо стремился к фиолетовому краю спектра.

— А прошлой ночью, — продолжал Дрейк, — целая банда ваших людей ворвалась ко мне в номер, когда мы с моими помощниками отдыхали. И поскольку мистер Кингстон, как официальное лицо, уже успел лишить меня средств, необходимых для работы в рамках моей профессии, я рассматриваю визит полиции как ограбление и оскорбление личности. Уверен, это не та репутация, которой добивается станция Сильверсайд в глазах гостей. Я лично хотел обратить на это ваше внимание, барон. А ваша репутация, на мой взгляд, такова, что, не сомневаюсь, вы захотите персонально во всем разобраться.

— Если это сделали вы, Майджстраль…

Майджстраль разыграл неподдельное изумление.

— Это никак не мог сделать я, барон, если только ваша полиция не проявляет полную некомпетентность либо если в ее рядах не процветает коррупция, но я уверен, что это не так. На самом деле они просто излишне официозны и неловки. — Он улыбнулся. — Во всяком случае, я не сомневаюсь в том, что вскоре к вашим агентам обратится некто, кто предложит вам выложить разумную сумму за коллекцию баронессы. Тогда вы и ваша станция обретете потрясающую популярность, и уж популярности этой не будет цены. Приятного вам дня, мой господин.

Барон промолчал. Похоже, он лишился дара речи. Майджстраль обнюхал его уши и удалился.

К слову сказать, барону сегодня было не до разговоров.

Роман сидел в своей комнате и занимался шитьем. Как правило, он поручал это дело портным или роботам, но ему вовсе не хотелось растолковывать какому-нибудь портному, для чего именно понадобился этот конкретный предмет. Поэтому Роман орудовал иглой, подшивая край мешка, которому в дальнейшем предстояло где-то парить, будучи управляемым с дистанционного пульта.

На столе перед Романом лежал еще один разрабатываемый им проект. Слуга составлял родословную Майджстраля.

Роману всегда не давало покоя то, что, в то время как свою генеалогию он знал на протяжении десятков тысячелетий, вплоть до дней основания Империи и времен первых хозалихских завоеваний, отсчет родословной Майджстраля обрывался временем покорения Земли.