Евгений Лотош - Птенцы соловьиного гнезда

— Вот как? — во взгляде охранника мелькнул интерес. — И ты тоже… хм, его знакомая? Ну, пойдем, госпожа. Я свяжусь с ним и выясню, ждет ли он тебя.

Девушка недоуменно последовала за ним. «Тоже»? Как его понимать? Он что, и других сюда водит? В караулке охранник активировал терминал, покопался в справочнике, потом извлек пелефон и набрал код.

— Палек? — спросил он. — Тут к тебе пришли… Как тебя зовут, госпожа? — переспросил он, на мгновение отрываясь. — Куна ее зовут. В пятую? Ладно, пропущу. Отбой.

Он убрал пелефон и задумчиво взглянул на девушку.

— Ты приходила сюда раньше, молодая госпожа? — спросил он. — Что-то я тебя не помню.

— Нет, я в первый раз.

— Ну, думаю, все равно не заблудишься. Вон в ту дверь — выйдешь во внутренний двор. Сразу направо, а там он тебя встретит. В крайнем случае, спросишь, где пятая конюшня.

— Спасибо, господин, — поклонилась Куна. — Пятая конюшня, я запомнила.

Охранник кивнул в ответ и вышел обратно наружу — подпирать стенку. Девушка, посмотрев ему вслед, навалилась на указанную дверь, оказавшуюся неожиданно массивной, и вывалилась во внутренний двор. В лицо ей сразу ударили сильный запах навоза, смешанного с прелым сеном, и какая-то отчетливо нефтяная вонь, и ее передернуло. Ну и местечко! И как только сюда можно ходить по собственной воле? Ну ничего, когда она приберет Палека к рукам, живо отобьет у него охоту сюда шляться!

Двор оказался просторным, по крайней мере сотня на сотню саженей. По нему прохаживались люди с лошадьми в поводу, а по периметру располагались приземистые длинные здания и широкими проходами — судя по всему, конюшни. Куна сморщила нос и, внимательно вглядываясь под ноги, чтобы ненароком не вляпаться новыми туфлями, пошла направо. Внезапно донесшийся рев множества голосов заставил ее вздрогнуть и ускорить шаг. Дикарство какое-то… Собраться огромной толпой на неудобных крутых трибунах, чтобы получать инфаркты, когда любимая лошадь не придет первой? Да еще и деньги платить? Бр-р.

Палек уже ждал ее у конюшни, над которой красовался большой знак «пять», нетерпеливо постукивая носком ноги по утоптанной земле. Он был обнажен по пояс, в каких-то затасканных грязных штанах из грубой ткани и высоких резиновых сапогах.

— Привет! — сказал он, фамильярно хлопая ее по плечу. — Ну и как тебе здесь?

— Нормально, — уклончиво ответила девушка. — Значит, здесь ты подрабатываешь?

— Подрабатываю? Я? — удивился юноша. — Да ты что! Никакая не подработка, просто для удовольствия. Платят, конечно, какую-то мелочь, но это так, слезы. На мороженое не хватает. Пошли, покажу, с какими выдающимися зверями работаем! Только под ноги смотри.

Он потянул Куну за собой, и та нехотя последовала за ним в широкие двери. Внутри конюшни царил мягкий полумрак. В больших стойлах, пофыркивая, стояли крупные лошади всех расцветок — гнедые, каурые, вороные, пегие, в яблоках… К проходу были обращены их крупы, и на глазах девушки один из жеребцов с громким звуком облегчился, уронив на землю кучу черных пахучих комьев. Куну чуть не вырвало, однако Палек, как ни в чем не бывало ухватив лопату, принялся собирать навоз в широкое низкое ведро. Подхватив, он отнес его к куче в дальнем углу конюшни, вывалил туда содержимое и вернулся к девушке.

— Вот Мальчик-Попрыгун, — указал он на каурого жеребца. — Три сезона главные призы берет. А она, — он кивнул на мышастую кобылу, — Барсучиха. Она уже три сезона не выступает, ее только для катаний используют, но, говорят, раньше тоже боевая была. Ногу вот неудачно потянула, и со скачек ее списали.

Он похлопал лошадь по крупу.

— А вон там — Жук. Видишь, в яблоках? Он еще молодой, но уже несколько раз вторым-третьим приходил. В следующем сезоне…

— Лика, — перебила его девушка, — мне все очень интересно, но ты говорил, что мост открывают в десять. А сейчас уже полдевятого. Мы не успеем. Или ты уже раздумал туда идти?

— Да успеем! — беззаботно отмахнулся Палек. — Отсюда минут сорок-пятьдесят добираться. На моно сядем — и там. Я хотел еще по Огню щеткой пройтись…

— Лика! — в конюшню влетел щуплый парень в странной одежде: балахонистой рубахе, обтягивающих штанах, блестящих сапогах и широкополой шляпе. — Почему Огонь еще не в станке? Через десять минут мой заезд, а я бегаю по всему Манежу, тебя ищу!

— Не шебуршись, Гиндза, — остановил его вошедший следом коренастый седоволосый мужчина. — Все нормально. Я велел не тащить его раньше времени, чтобы не нервировать.

— А меня нервировать можно? — взвизгнул парень. — Кому на нем скакать — мне или тебе?

— А кто здесь тренер — ты или я? — хладнокровно парировал коренастый. — Беда с жокеями — о себе думают, а о животных — нет. Палек, давай, ведем его…

— Прости, господин, но мы опаздываем! — решительно встряла девушка. — Нельзя ли как-то без Палека обойтись?

— Ради такой красивой девушки можно все, — коренастый склонился в ироническом поклоне. — Лика, что же ты не сказал, что у тебя… планы на сегодня?

— Да все нормально, Тудаса, — поморщился юноша. — Сейчас отведем Огня, и я…

— Да ладно уж, и без тебя справимся, — ухмыльнулся коренастый, и Куна даже почувствовала к нему легкую симпатию. — Давай, беги мыться, а то подружка тебя бросит.

— Но я…

— Без разговоров! — нахмурился тренер. — Топай.

Он прошел в стойло, отвязал жеребца и принялся осторожно выводить его, не обращая внимания на приплясывающего от нетерпения жокея. Палек покосился на Куну, вздохнул и пожал плечами.

— Ладно, Ку, пошли, — обреченно сказал он. — Сейчас в подсобке переоденусь.

Подсобное помещение оказалось на удивление чистым, опрятным и даже уютным. Пока Палек торопливо мылся под душевой лейкой в углу, Куна исподтишка рассматривала его гибкое поджарое тело. А он вполне ничего, решила она про себя в конце концов. Интересно, каков он в постели? Можно выяснить сегодня вечерком… Только где? Не домой же его тащить! От матери потом не отвяжешься, будет сто лет приставать с расспросами.

— Ку, неужели тебе звери не понравились? — с непонятной интонацией спросил Палек, одеваясь. — Совсем-совсем?

— Ну почему не понравились, — вежливо откликнулась девушка. — Вполне мило. Та лошадка, как ее, Барсучиха, такая… — Она покрутила пальцами в воздухе, подыскивая определение.

— Понятно, — вздохнул Палек, заправляя в шорты рубаху и подхватывая небольшой рюкзачок. — Ну, пошли. Да расслабься ты, времени полно.

Сирены цунами-предупреждения они услышали, когда только-только вышли из служебного выхода. Куна вздрогнула и нахмурилась.