Майк Резник - По следу единорога (Сказание наших ночей)

Подъехав поближе, Мэллори увидел толпу детишек, одетых в такие же накидки, как он, сидевших на земле скрестив ноги по-турецки и радостно смеявшихся над накатанным представлением о Панче и Джуди, разыгрываемых мужчиной и женщиной, покрытых снегом от макушек до пят. Приглядевшись к детям попристальнее, Мэллори обнаружил, что из-под половины накидок торчат мохнатые или покрытые чешуей хвосты. По разные стороны от группы с безмерно скучающим видом стояла пара девушек-старшеклассниц, явно приставленных присматривать за детьми - одна вполне нормальная, а вторая с парой огромных кожистых крыльев.

- А они не замерзнут? - поинтересовался Мэллори.

- Они одеты в защитные плащи и накидки, - ответил Эогиппус.

- Я об актерах.

- А с какой стати им мерзнуть?

- Но ведь они покрыты снегом, - указал Мэллори.

- Естественно. У них снег не только снаружи, но и внутри.

- Ты что, хочешь мне сказать, что под снегом людей и вовсе нет?

- Совершенно верно, - подтвердил Эогиппус.

- Не верю!

- Но это правда. Всякий раз, когда выпадает достаточно солидный слой снега, дети бегут сюда, чтобы посмотреть представление о Панче и Джуди. Не представляю, каким образом, но снеговики ухитряются помнить свои роли от зимы до зимы.

Как раз тут Джуди ударила Панча по голове сделанной из снега скалкой, и Панч, вопя и рыдая, повалился на землю под смех и радостные возгласы детей.

- Вот видите? - указал Эогиппус. - Настоящего человека такой удар прикончил бы.

- Согласен, - Мэллори сделал паузу. - Пожалуй, я просто привык к своему Центральному парку.

- Отсюда не следует, что в этом Манхеттене нет своих опасностей, - продолжал крохотный конек. - Но исходят они из иных источников.

- Таких как Гранди?

Эогиппус кивнул.

К тому времени сценическая площадка уже осталась позади. Они приехали в унылое, голое место, где единообразие пейзажа лишь изредка нарушалось случайной снежной скульптурой. Наконец, вороной добрался до конца парка и свернул на узкую, покрытую свежими колеями улицу.

- Где это мы? - осведомился Мэллори.

- На улице Раскаяния, - сообщил Эогиппус.

- Ни разу о такой не слыхал.

- Она всего квартал длиной, идет от Чревоугодия до Похоти.

- В моем Манхеттене их нет.

- Конечно, есть, только называются по-другому.

Они вышли к перекрестку, и вороной остановился на красный свет. Воспользовавшись случаем, Мэллори оглядел поперечную улицу.

Перед всеми дверями стояли швейцары, одетые один экзотичнее другого. Интерьеры зданий, тонущие в приятном полумраке, являли взгляду сплошной плюш да бархат, холодный ночной воздух далеко разносил визгливое хихиканье. Швейцар ближайшего к углу здания - высокий, бронзовокожий человек в тюрбане, золотом блестящем жилете, бархатных панталонах и туфлях с загнутыми кверху носами - убедительно расписывал достоинства заведения прилично одетому господину, казавшемуся нормальным во всех отношениях, если бы не пара крыльев за спиной; в конце концов он кивнул, дал швейцару немного денег и вошел в здание, где воздушная, полуодетая девушка тотчас взяла его под руку и повлекла прочь.

- Улица Похоти? - предположил Мэллори. Эогиппус кивнул. - А почему она примыкает к улице Раскаяния? Что, в этих заведениях клиентов обирают до нитки?

- Нет, они дают клиентам в точности то, что обещают: разнузданный разгул плоти при полном отсутствии неприятных эмоциональных последствий.

- Похоже, они отрабатывают свои денежки, - заметил Мэллори.

- Верно. И все равно большинство посетителей рано или поздно заканчивают на улице Раскаяния.

- Как я понимаю, улица Чревоугодия сплошь состоит из ресторанов?

- И все они до единого - четырехзвездочные.

- Они тоже дают клиенту все, что он хочет?

- Больше, - мрачно бросил Эогиппус.

Красный свет сменился зеленым, они проехали короткий квартал, свернули налево, проехали еще квартал и свернули направо. И снова облик окружающих строений разительно изменился: неоштукатуренные здания из красного кирпича ухитрялись выглядеть пыльными даже под снегом, вдоль обочин стояли ржавые "Нэши", "Студебекеры" и "Паккарды", не трогавшиеся с места уже много лет, под каждым фонарем приткнулся истощенный бродяга, а на дверях большинства магазинов висели таблички "НЕ РАБОТАЕТ".

- Улица Уныния? - догадался Мэллори.

Эогиппус кивнул, а вороной остановился.

Мэллори поглядел на черные плотные гардины за окнами.

- Тут какая-то ошибка.

- Это улица Уныния, 124, - ответил вороной.

- Но ведь это похоронная контора!

- Тут уж не моя вина.

Спешившись, Мэллори поставил Эогиппуса на тротуар, затем обернулся к вороному.

- Побудь здесь. У меня теплится подозрение, что в телефонной книге какая-то ошибка.

- Тебе нужен был транспорт до улицы Уныния. Я его обеспечил. Мои обязательства перед тобой выполнены. - С тем конь развернулся и затрусил вдоль по улице.

- Отличный у тебя друг, верный дальше некуда, - язвительно заметил Мэллори.

- Он испытывает ужасные муки, - ответил Эогиппус. - У него больные ноги, а под нашим весом, да на снегу...

- Знаю. Просто у меня сложилось впечатление, что вину за все свои несчастья он возлагает лично на меня.

- Он возлагает вину на все человечество, - возразил Эогиппус.

- Что ж, по-моему, небольшая толика молчаливых страданий подействует на него весьма благотворно. - Мэллори вновь обернулся к зданию, секунд пять молча разглядывал его, потом подошел к парадной двери, нажал на ручку и пробормотал:

- Любопытно.

- Что? - поинтересовался Эогиппус.

- Открыто.

В сопровождении крохотного конька он вошел в здание и оказался в круглом фойе, озаренном светом свечей. В дальней стене виднелись три двери, все до единой украшенные траурными венками. Слева перед элегантным столом красного дерева в ряд выстроились четыре позолоченных стула.

За столом, делая какие-то записи гусиным пером в книге в черном кожаном переплете, сидел старик, одетый в темный двубортный костюм в узенькую полоску, с галстуком мрачной расцветки - невероятно изможденный, с ввалившимися щеками и глубоко посаженными глазами. В его серо-стальных от проседи волосах зияли глубокие залысины прямо над тонкими бровями.

- Вы пришли получить тело? - осведомился он гулким, утробным голосом.

- Нет, - ответил Мэллори, - я ищу полковника Каррутерса.

Мужчина улыбнулся, показав ряд желтых кривых зубов.

- А! Значит, вам нужен Патологиум.

- В самом деле?

- Да, - мужчина с прищуром пригляделся к Эогиппусу. - Боюсь, собакам у нас вход воспрещен.

- Он конь, - поправил Мэллори.

Встав из-за стола и подойдя к ним, мужчина наклонился и оглядел Эогиппуса.

- В самом деле, - наконец, признал он и выпрямился. - У нас нет никаких правил, запрещающих входить лошадям, хотя это и крайне неординарная ситуация. - Снова осмотрев крохотного конька, он пожал узкими плечами. - Впрочем одним нарушением норм больше, одним меньше - разница невелика. Пожалуйста, следуйте за мной, сэр.