Новый Разумный - Артемий Русов

501-й не увидел ни одного человека. Даже на платформе телепорта было всего трое: Макс, Аманда и он. Этот город непохож на азиатские. Здесь… тихо. И совсем пусто. Даже припаркованных электромобилей не видно.

– Добро пожаловать в Светлый Бор, – говорит Макс, всю дорогу молча державший Аманду за руку. В холодном ночном воздухе его дыхание превращается в пар.

Они уже сняли маски – здесь, видимо, можно. 501-й впервые видит открытое лицо Макса. Короткие рыжие волосы, такая же щетина и тонкая косичка на подбородке. Мощный лоб нависает над бровями, придавая угрюмый вид. Губы напряжены, и от крыльев носа уходят вниз глубокие морщины.

– Почему здесь никого нет? – спрашивает 501-й, всё разглядывая Макса. Тот ухмыляется – косичка на подбородке вздрагивает.

– Ночь, рабочий люд отдыхает, – отвечает он по-русски.

501-й не сразу понимает – без чипа переключаться между языками стало сложнее. Китайский, русский, японский, снова русский… Да и со зрением порой происходит что-то странное. Во время транзита он видел вокруг себя не фиолетовое марево, как обычно, а необозримую черноту космоса, и в ней – сияние миллиардов звезд, спирали гигантских галактик, мигающих всеми цветами, тучи проносящихся во всех направлениях золотистых точек… Галлюцинация?

– Я зайду на студию, – говорит Макс Аманде, теперь уже по-японски, и бросает взгляд в сторону 501-го. – Проводи нашего… гостя.

– Хорошо, – соглашается та, приподнимается на цыпочки и клюет Макса в щетину. Тот по-прежнему странно смотрит на 501-го, и ему становится не по себе.

Наконец, Макс, обняв Аманду на прощание, сворачивает в переулок и пропадает в темноте. Они остаются вдвоем.

Дождь барабанит по проезжей части, а тротуар, скрытый разросшимися кронами, остался сухим. 501-й снимает капюшон и расстегивает балахон. Редкие капли всё же просачиваются сквозь сплетенные листья и стучат по маске Аманды, поднятой наподобие козырька.

501-й ощущает незнакомый запах. Будто аромат какого-то чудесного пышного цветка. Он кружит голову, словно вот-вот упадешь в благоухающее море. 501-й поворачивается к Аманде, и запах становится сильнее.

– Вы из «Человечества»? – спрашивает 501-й.

От его голоса Аманда вздрагивает, поднимает чуть испуганный взгляд. 501-й осознает, что говорил по-русски. Вздохнув, он повторяет по-японски.

– Я всё равно тебя не понимаю, – отвечает она, растерянно улыбаясь, но после минутного колебания принимается рассказывать: – Макс, – кивок в сторону, – встретил меня в Токио – откликнулся на сообщение о пропаже ребенка. Я думала, что дочь нашлась и он приведет ее, но… Он предложил помощь. Понятия не имею, как он узнал, что у меня больше никого и ничего нет. Меня уволили, выяснив правду о незарегистрированном ребенке, вызывали на допрос в управление и грозились… Макс привел меня сюда, в Светлый Бор, и… всё мне объяснил.

Аманда смотрит прямо в лицо 501-му. В ее глазах больше нет прежней неуверенности. Теперь, насколько понимает Новый, там плещется злость.

Что объяснил ей Макс? 501-й хочет спросить, но что-то его удерживает… Зеленые глаза, полные ненависти и укора. Взгляд вонзается прямо в сердце, процарапывает душу.

Аманда наконец отворачивается и одним движением надвигает маску на лицо. Больше она не говорит ни слова.

* * *

Они стоят в лифтовом холле отеля, ждут прибытия кабины. Слышно, как этажом выше сквозь открытое окно косой дождь хлещет по кафелю. Хорошо, что успели дойти – от начавшегося ливня не спасли бы даже разросшиеся кроны.

501-й окидывает помещение взглядом. В ярком желтом свете ламп застыли высокие колонны, бросающие отражение на полированные плиты пола. На плитах же разместились символы, очень похожие на знакомые иероглифы. 501-го накрывает дежавю.

Аманда молча снимает маску, как только открываются двери лифта. Ее серьезное лицо сейчас очень красиво: маленький острый подбородок, прямой нос и большие раскосые глаза – изумрудные, совсем как луч дрона. Странно, но сперва Аманда казалась 501-му совершенно обычной девушкой. А теперь даже чересчур худая фигура выглядит стройной и подтянутой. И ростом она будто бы стала чуть выше, хоть и осталась такой же миниатюрной.

– Что? – спрашивает Аманда, перехватив его взгляд.

501-й вздрагивает и смущенно опускает глаза, затем вовсе отворачивается. Эта девушка кажется ему привлекательной? Но как? Новые не могут испытывать ничего подобного. Это невозможно чисто физиологически…

– Нам на восьмой этаж, – говорит Аманда и неожиданно добавляет: – Как мне тебя называть?

– Как называть? – переспрашивает 501-й.

Она хочет знать его имя? Нужно представиться? Но как? Пятьсот первый?

Он осознает нечто очевидное, что раньше его совсем не тревожило. 501 – это же просто серийный номер, последние три цифры, сухие и безжизненные. Номер очередного изделия ЗПСП. Имя? Его у 501-го никогда не было.

– Знаешь, – начинает Аманда доброжелательно, взгляд ее становится мягче, – я впервые так близко общаюсь с… Новым. Так странно… – Она замолкает, видно побоявшись сказать что-то лишнее, обидное.

Внезапно девушка делает шаг к 501-му, проводит пальцем с ровным розовым ногтем по серебристому номеру на комбинезоне, который выглядывает из-под расстегнутого балахона. Сдвигает серую ткань, мешающую полностью увидеть длинный код. И наконец останавливается на последних трех цифрах.

– Sol, – читает она с улыбкой. – Тебя зовут Сол.

* * *

Автоматические жалюзи с тихим шелестом раскрываются, в комнату один за другим врываются солнечные лучи. Они падают ему на лицо, теплые, щекочущие. 501-й приоткрывает глаза. Тени в углах растворяются; очерчиваются линии полок, заполненных книгами; мелкие соринки коллоидной взвесью витают в свежем воздухе.

Стеклянная панель на стене перед ним украшена шевелящимися цветами. Красные бутоны медленно просыпаются и поворачиваются к солнцу. Листочки, разворачиваясь, отходят от гибких зеленых стволов. В верхнем левом углу скромно мигают часы. Десять ноль-ноль. Он проспал целых семь часов?

– Система, новости, – командует 501-й, лежа в кровати и растирая ладонями лицо.

Цветы исчезают, на стекле появляется знакомая лента. Как же давно он ее не видел!.. 501-й жадно шарит глазами, вчитываясь в ровные строчки. Он никогда раньше не испытывал такого информационного голода. И сейчас не может насытиться событиями, научными открытиями, политическими сводками и прочим контентом, который, как он понял совсем недавно, всё равно не оставит после себя ничего, кроме обманчивой уверенности в том, что ты еще не потерял связь с цивилизацией. Что ты не одинок.

Без каждодневной порции новостей 501-й ощущал сильнейшую пустоту внутри. И эта пустота заполнялась сейчас потоком символов на стеклянной панели. Как же древние жили без них?..

Он вдруг понял, что неосознанно перебрался на край кровати и сидит, сгорбившись и уставившись в пустую стену – кто-то отключил панель.

– Выспался? – раздается голос Аманды, и 501-й поворачивает перебинтованную голову.

Девушка стоит в дверном проеме и смотрит на него. С непонятной улыбкой на лице она