Роберт Асприн - Шуттовская рота

– Это приобретение, в итоге, принесет вам прибыль.

– Разумеется.

– А, собственно, чему я удивляюсь? Но давайте вернемся к статье, капитан, и, возможно, вы все-таки объясните, почему надо было перевозить роту для временного проживания в один из лучших отелей на планете? А заодно объясните, пожалуйста, с какой это стати вы назвали свою роту элитной частью?

– Вот это как раз и есть еще один домысел, вина за который лежит целиком и полностью на журналисте. Я сказал лишь о том, что нахожусь здесь по "специальному назначению", а уж она сделала из этого свои собственные выводы. Что же касается качества нашего временного жилья… могу ли я говорить прямо, полковник?

– Пожалуйста, извольте. Если вы сможете прояснить ситуацию без затягивания этого… дорогостоящего разговора, это будет принято во внимание… хотя, как следует из услышанного, мне следовало бы сделать этот вызов с переводом оплаты на получателя.

– Что касается перестройки казарм, дорогого отеля для временного проживания и еще некоторых вещей, о которых вы, без сомнения еще услышите в будущем, то они часть моего плана по перевоспитанию роты. Вы должны понимать, что эти люди были унижены как собственным сознанием своей неполноценности, так и внушением этого со стороны, причем происходило это так долго, что у них почти не было возможности не поверить в это, и потому они вели себя и действовали в соответствии с этим. Все что я хочу сделать, так это относиться к ним так, будто они – избранные войска, как поступают с атлетами при подготовке к соревнованиям. Держу пари, что в ответ они проявят себя победителями, потому что будут видеть себя таковыми.

– Если и дальше следовать вашей теории, то получается так: если они будут выглядеть как отборные войска и вести себя как отборные войска, то и сражаться они будут как отборные войска. Ваше пари как-то слишком теоретизировано, капитан.

– Однако мне кажется, что это оправданный риск, – твердо заметил Шутт. – А если это не так… ну, что ж, ведь это мои деньги, которыми я рискую, не так ли?

– Достаточно справедливо. – Полковник Секира задумчиво поджала губы. – Хорошо, капитан, я дам вам возможность заниматься этим некоторое время. Если ваша идея сработает, Легион от этого только выиграет. Если же нет, мы останемся с тем, с чем были. Разумеется, сейчас, когда известно ваше настоящее имя, в случае, если вы облажаетесь так же, как и на предыдущем месте службы, вам останется только исчезнуть с глаз долой.

– Разумеется.

– То, что я хочу сказать, капитан Шутник, так это что в данном случае вы уязвимы гораздо больше, нежели Легион.

В голосе полковника звучала неподдельная заинтересованность, которая согревала его в эти ранние утренние часы.

– Да, разумеется. Благодарю вас, полковник.

– Очень хорошо. Я попытаюсь прикрыть весь шум вокруг вашего дела. А вы займитесь перевоспитанием вашей роты. У меня есть подозрение, что это займет все ваше время и силы. Но на будущее, во всяком случае, постарайтесь предупреждать меня, если пресса соберется вновь проявить внимание к вам или к делам вашей роты. Вы не единственный, кого не устраивают вот такие утренние вызовы.

– Да, мэм. Я постараюсь это учесть.

– И еще, капитан…

– Да, мэм?

– Относительно перестройки ваших казарм. Как вы думаете, сколько на это уйдет времени?

– По моим прикидкам, две недели, мэм.

Улыбка триумфа озарила лицо полковника.

– Я так и предполагала. Вам, может быть, будет интересно узнать, капитан, но точно такой срок назвала моя сестра, когда решила пристроить новую веранду к своему загородному дому. Секира закончила!

Шутт подождал, пока передаваемое изображение полностью погасло, и только затем облегченно вздохнул.

– Все прошло значительно лучше, чем я надеялся, – заявил он.

– Да, сэр, – поддержал его Бикер. – Но я обратил внимание, сэр, что вы не удосужились сказать полковнику о том, что купили не только казармы и землю, но и строительную фирму, которая будет заниматься реконструкцией.

– Мне показалось, что был не самый подходящий момент ставить ее об этом в известность. – Командир подмигнул. – При случае напомните мне, что надо посадить кого-нибудь специально на связь, чтобы вы не забивали себе этим голову.

– Хорошо, сэр… и спасибо вам.

– Не нужно никаких благодарностей, Бик. Я просто не хочу взваливать на тебя еще и дополнительную заботу о всякой военной технике.

Шутт потянулся и выглянул в окно.

– Итак… что сегодня на повестке дня?

– Минуточку, сэр… как вы сами заметили, было слишком рано, когда я разбудил вас.

– Да, но теперь-то я уже встал. Так что давай приниматься за работу. Позвони офицерам и сержантам, и, в первую очередь, Гарри Шоколаду. По какому праву они должны валяться в постели, когда я работаю?

Глава 6

Я не буду делать даже попыток передать все ощущения, связанные с дежурством роты на болоте, хотя впечатления моего шефа от того первого дня, когда он присоединился к ним для участия в этом задании, могли бы, без сомнения, кого-то и заинтересовать. Это мое решение объясняется не столь недостатком желания или способностей передать всю глубину его чувств, сколь просто недостатком сведений, в силу того, что я так никогда и не сопровождал роту на болото, – факт, который я стал чрезвычайно ценить после того, как увидел состояние их формы в конце того самого дня.

Дневник, запись № 024

Песивец почти смирился с пребыванием в его отеле легионеров. При этом не следовало игнорировать и тот желанный денежный поток, который хлынул после затянувшегося периода застоя, да и то, что сами солдаты доказали, что на деле они не так уж и беспокойны, как он опасался. Он даже поймал себя на искренней попытке потратить часть собственного энтузиазма на улучшение их быта. Однако эти благие намерения в момент улетучились, когда в конце дня он увидел приближавшихся к дверям отеля легионеров, описать которых можно было только если сравнить их со стадом свиней, заполонившим тротуар.

Начиная от пояса, а в отдельных случаях только от подмышек, в них можно было узнать тех самых людей, которые вчера поселились в отеле. Но, к сожалению, вниз от этой "границы бедствия" любой намек на наличие формы терялся в густом слое серо-зеленой мерзости. Липкая на вид, эта грязь, как заметил Песивец, не имела достаточной вязкости, чтобы оставаться на своих владельцах, и комьями падала на тротуар, а, следовательно, с явной неизбежностью, будет падать и на ковер, расстеленный в холле.

– СТОЙТЕ ТАМ!

Это прозвучал голос командира легионеров, или, как Песивец был склонен о нем думать, главаря банды. Резкий, как удар хлыста, он заставил эти декорированные грязью фигуры если не замереть, то, по крайней мере, не двигаться дальше порога холла.