Владимир Михайлов - Приют ветеранов

— Само собой разумеется! Их возможная стоимость многократно покрывается работой наших врачей в Пристани Ветеранов.

— Иными словами, вы их не покупаете. Не перевозите через границу. И, следовательно, не должны платить центы, пфенниги, су или мараведисы ни в качестве пошлины, ни в каком-либо другом качестве.

— Совершенно верно.

— С другой стороны, именно эти поступления трансплантатов, пусть не совсем официальные, но — и это главное — абсолютно законные и составляют разницу, к которой придираются страховщики и в которую, несомненно, вцепятся таможенники и налоговый департамент. Вот как мы с вами будем аргументировать в случае, если такая надобность возникнет.

— Все чудесно.

— Однако дело, видимо, примет более серьезный оборот.

— В чем суть?

— Мне звонили из Москвы.

— Кто? Берфитт?

— Нет. Он куда-то выехал. Но по его поручению. И новость, как мне сказали, не самая приятная. Вам известно такое имя — Докинг?

— А в чем дело? Ну, говорите же!

— Докинг прилетел в Москву.

— И зачем же он там оказался?

— А вы подумайте, — посоветовал Менотти. — И догадаетесь сами.

— Вы сказали: Берфитт уже вылетел куда-то?

— Сегодня рано утром — первым же рейсом. Вероятно, туда, в Африку, куда же еще? Надо предостеречь его. А вам следует скорее ехать в Москву. Главный врач, что присутствует там… ну тот, не помню, как его, из пражской клиники… совершенно не в курсе многих деталей. Вам надо быть там.

— Это легче сказать, чем сделать. Предупредить Берфитта вряд ли возможно, сейчас до него мы не доберемся. Но это же само по себе еще ничего не значит! А если здесь удар вслепую?.. Послушайте, мэтр. Пожалуйста, свяжитесь… кто там в Москве? Пусть они найдут Докинга и не спускают с него глаз. И если решат, что он становится по-настоящему опасен… ну, пусть действуют по обстановке! И побыстрее, пока Докинг не успел засеять Москву своими агентами.

— Не думаю, чтобы ему там это позволили.

— А я не исключаю, что он может прийти к какому-то соглашению с тамошним начальством. Все очень серьезно, адвокат. Поэтому начинайте действовать немедленно. Я, в свою очередь, сделаю то же самое. Но что касается моей поездки в Москву — она состоится, во всяком случае, не сегодня.

Петр Стефанович Загорский, известный ограниченному кругу друзей и деловых знакомых под прозвищем Роялист (вульгарного слова «кликуха» он не признавал), заканчивал обед у «Максима», когда перед его столиком возник мужчина. Загорский досадливо покосился, однако, узнав того, после секундного колебания кивнул ему на стул напротив себя и продолжал, смакуя, пить кофе. Подсевший знакомец вынул сигару, но, перехватив недовольный взгляд Роялиста, закуривать не стал.

— Прекрасная погода на дворе, — сказал Загорский, допив и прикоснувшись к губам салфеткой.

— Мне не нравится тополиный пух, — откликнулся сосед. — Хотя я искал вас по другому поводу. Загорский покачал головой.

— Зря потратили время, любезный — Он бросил салфетку на стол, провел пальцами по аккуратным седеющим усам. — Мне тоже не нравится эта природа. Так что я незамедлительно отбываю на воды.

— А если вас попросят отложить поездку на день-другой?

— На воды, за пределы отечества. В мою хибарку на Средиземном…

— Вы не ответили.

— Может быть, я и не собираюсь добавлять что-либо. Думается, сказанного достаточно для умеющего слушать.

— Я говорю очень серьезно, Роялист.

— Не помню, чтобы вы занимались историей… или музыкой хотя бы. Так что оставьте не свойственную вам терминологию. Серьезно?.. Хотел бы я знать уровень вашей серьезности.

— Меня попросил разыскать вас Банкир. После краткой паузы Загорский заметил:

— Звучит красиво… Чего же хочет… гм-гм… мистер Морган?

— Он просит вас нанести ему визит. Роялист поморщился.

— Это не предусмотрено моим календарем. Вообще в такое время года не хочется думать о работе…

— Он понимает. И просит передать, что все неудобства, связанные с нарушением ваших планов, будут учтены. От себя добавлю: если вы собрались отдыхать на юго-западе континента, благодарность Банкира окажется нелишней.

— Возможно, возможно… Он считал баранки?

— Если не ошибаюсь, он загнул шесть пальцев.

— Ах, вот как!..

Петр Стефанович позволил себе секунду-другую помолчать, серьезно размышляя.

— Кто же так нуждается в моих услугах?

— Некий иностранец.

— Интересно. Хорошо обеспечен?

— Вообще никто не проверял. Тут дело совершенно иного порядка. — Собеседник адмирала со значением поморгал. — Высокая политика, я так понимаю.

— Детали мне не нужны. Чем меньше осведомлен, тем спокойнее… в случае чего. Но мне надо знать: если там окажется что-нибудь… такое?

— Все ксивы — наши. Остальное не волнует.

— Устраивает.

С лацкана модного клубного пиджака Петр Стефанович сдул крошку. Вздохнул.

— Мои условия должны быть вам известны: полная предоплата.

— Никто не возражает.

— Если так, готов выслушать детали. Собеседник покосился по сторонам.

— Не турбуйтесь, — успокоил его Петр Стефанович. — Здесь все заботятся о своем здоровье и никому даже в голову не придет играть со мной во что-нибудь более сложное, чем «очко».

— Ну, раз вы даете гарантию… Слушайте внимательно.

Роялист выслушал и заявил:

— Может, кому-то жизнь перестала казаться привлекательной, но не мне. На улице, на пляже, в электричке или метро, или где… — это все варианты для начинающих, я буду работать только на месте: не в том возрасте, чтобы бегать трусцой по улицам и переулкам. С такими предложениями могли бы ко мне не обращаться.

— Туда соваться опасно — намусорено, дальше некуда. Да что я буду вас учить!..

— Нет, — возразил Петр Стефанович. — Все знают, что место работы определяю я. Я вам не рогожа трепаная с вокзала. У вас там хоть что-нибудь схвачено?

— Ситуация довольно сложная…

— Это ваши проблемы. Слушайте меня. Игра будет такая. Вы снимаете мне номер, и я туда въезжаю, как достойный гражданин. Номер нужен на неделю. Хотя засиживаться там, как понимаете, я не стану. Наутро вы посылаете мне факс на гостиницу — со срочным вызовом, ну, допустим, в Тюмень. Текст сугубо деловой. Билет на самолет. Чтобы выйти так же чисто, как я туда войду. Такси подгонять не надо: пусть все будет натурально.

— Не боитесь засветиться? На воздухе мы могли бы обеспечить вам страховку. А внутри — навряд ли.

Роялист усмехнулся.

— Что на меня можно навесить? — Он опустил глаза на свои длинные, музыкальные пальцы, поиграл ими. — Оружия на мне не найдут, а все прочее — семечки. Воспитанные люди выходят из дому в перчатках, даже в такую погоду. Короче, сколько вам нужно времени, чтобы подготовить мой выход? Включая финансовую сторону.