Нэнси Кресс - Свет чужого солнца

Геды переглянулись. Их феромоны пахли удивлением и отвращением. Ясно, что у этих существ численно-рациональное мышление и нет группового спаривания. Никто не собирается вместе, чтобы укрепить чувство комфорта и солидарности в новой среде, которая должна казаться людям враждебной и раздражающей. Только пары.

— Слова, классифицируемые как вербальное насилие, уровень один, два и три, звучали в диалогах сорока одной соединившейся пары. Действия, классифицируемые как автуальное насилие, имели место в шести парах. Анализ показывает…

В комнате запахло изумлением, а потом и ужасом. Такого Энциклопедист не регистрировал ни у одного численно-рационального вида, такого не было во Вселенной. Насилие во время спаривания! Одному из гедов стало плохо.

Это был Р'греф, подросток. Он испытал физический шок: мышцы спины напряглись, все три глаза безумно вращались на трясущейся голове, и вдобавок он потерял контроль над своими феромонами. Комнату наполнила жуткая смесь запахов. Геды, кто поближе, немедленно вскарабкались на спину лежащего собрата, обняли его руками и ногами, начали поглаживать по животу, ногам, рукам и голове. Все семнадцать бормотали формулы Единения, хотя и не входили в транс. Это пошло с тех далеких времен, когда солидарность только еще становилась генетической необходимостью. Выживали лишь те группы, члены которых не восставали друг против друга, ибо конфронтация приводила к состоянию, в котором пребывал сейчас Р'греф.

Семнадцать гедов дышали прерывисто, словно избегали воздуха, отравленного вонью неконтролируемых феромонов.

— Гармония поет с нами, Р'греф.

— Гармония поет с нами.

— И пусть это длится вечно.

— Это продлится вечно. Душистый Р'греф.

— Гармония…

Все остальное было забыто. Комфорт, солидарность, восстановление сил.

Кто-то бросил команду Энциклопедисту, и экраны погасли. Исчезли изображения Эйрис и Келовара, Дахара и СуСу, Джехан и Талот. Теперь их не видел никто, кроме Энциклопедиста, который без устали наблюдал, изучал, анализировал.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

КРИДОГИ

И если вы наказываете,

То наказывайте

Подобным тому, чем вы

Были наказаны.

А если терпите, то это—лучшее для терпеливых.

15

— Эйрис! С тобой все в порядке?

Ондар, комната которой находилась рядом с комнатой Эйрис, торопливо шла по дорожке из серого врофа. Ее хорошенькое круглое личико выражало беспокойство, руки были судорожно прижаты к груди. Эйрис замерла от удивления. Она черпала глину из ручья, который бежал в зарослях между двумя делизийскими залами. Ноги перепачканы грязью, в руках пригоршни липкой глины.

— А что со мной может случиться? Вокруг наши посты, — ответила она.

— Значит, ты не слышала.

— Что? Я отправилась за глиной для…

— Да брось же ее! Пойдем! — Ондар испуганно оглянулась, схватила Эйрис за рукав туники и потащила ко входу в зал.

Они очутились словно в кипящем котле.

За десятициклы пребывания в Эр-Фроу делизийцы до неузнаваемости изменили здание. Гам затихал, только когда все население отправлялось на занятия, в остальное же время залы напоминали делизийский базар, хотя сами торговцы были очень далеко от Делизии. Портные предлагали новые туники из распоротых и перекроенных подушек гедов. Сапожники торговали мягкими кожаными сандалиями, скрепленными тонкой проволокой гедов, которую утащили во время занятий в Доме Обучения. Продавалось все, что можно было достать в Эр-Фроу: чаши для еды, проволока, магнитные цилиндрики, подушки, куски врофа, триболо; а кроме того, предметы, изготовленные в Эр-Фроу или принесенные из Делизии: ножи, чашки, мыло, бритвы, сети, ремни, даже косметика и украшения. Кушанья, приготовленные из свежей дичи и ягод, собранных в чащобе возле западной стены Эр-Фроу, — приятное дополнение к однообразному меню, предлагаемому по четыре раза в день круглыми столами.

На базаре толклись музыканты с деревянными флейтами и ювелиры с побрякушками, точильщики ножей и телохранители, держатели игорных притонов и прачки, проститутки и знахарки, предлагавшие вонючее пойло из трав, которое помогало забеременеть, избавиться от плода или стать неутомимым в любовных забавах.

Когда делизийцы отправлялись в Дом Обучения, базар кочевал вместе с ними. Быстро выяснилось, что геды, чтобы вести свои нудные беседы, требуют только поголовного присутствия и относительной тишины. И во время занятий на делизийской половине в каждой группе продолжалась обычная напряженная жизнь, с той лишь разницей, что люди вели себя потише. Они играли и торговались, шили и вязали, ругались или спали, а за ними неустанно следили солдаты.

Но сейчас взгляды присутствующих в Доме Обучения делизийцев были прикованы к джелийским легионерам, руки — в любую минуту готовы выхватить из-за пояса оружие.

Гвалт, поразивший Эйрис, когда она вслед за Ондар прошла в зал, совсем не напоминал привычный гомон большого базара.

— В чем дело? Что случилось? — встревожилась она.

Ондар указала на середину зала, однако Эйрис не могла ничего разглядеть за спинами зевак.

— Не делай так больше, Эйрис. Не рискуй ради собственной прихоти. — Подошедший Келовар сверкнул на нее прозрачными глазами. Она попыталась освободить руку от его мертвой хватки. Ей не нравилось, когда он начинал командовать.

— Эта мразь убила его из-за шила, — горько проговорила Ондар. — Из-за шила!

Толпа внезапно расступилась, и Эйрис увидела неподвижное тело, лежавшее между столами. Грязное лицо в потеках запекшейся крови осунулось и посинело. Это был сапожник.

— Он ведь из твоей группы обучения, да? — спросила Ондар.

Стрела попала сапожнику в шею. Излюбленный джелийский прием.

СТРЕЛА В ШЕЕ, И ГРУЗНОЕ ТЕЛО, ЦЕПЛЯЯСЬ ЗА ЕЕ РАЗОРВАННУЮ ТУНИКУ, ВАЛИТСЯ НАБОК… Эйрис отвернулась.

— Он шел вниз по ручью, — гневно продолжала Ондар. — Внутри цепи часовых. Проклятый убийца проскользнул мимо них! Сапожнику понадобилась кожа — он получил хороший заказ на пару сандалий, и отправился за джонкилем. Видишь, девчонка плачет? Это она мне рассказала. Они делили комнату.

Девушка стояла над телом возлюбленного, спрятав лицо в ладонях, ее поддерживали женщина постарше и солдат. Суровый солдат пытался о чем-то расспросить девушку, но та лишь качала головой. Ее плечи мелко подрагивали. Она была очень молода. Женщина, стоявшая рядом с ней, сказала что-то резкое солдату, и тот, нахмурившись, отошел.

— Почти ребенок, — снова заговорила Ондар. — Они за это заплатят.

— Джела, — зачем-то сказала Эйрис.

— Джела, — согласился Келовар, и она повернулась, чтобы взглянуть на него. Его глаза пылали гневом, ненавистью и странным, отталкивающим торжеством, смешанным со стыдом.