Михаил Тырин - Фантомная боль

— А для нас нет. История учит — все, что один человек может засекретить, другой может рассекретить. Пока эти процессоры не подделывают, но уже активно пробуют. Скоро научатся, и тогда...

— Уже научились, — пробормотал Антон, ошеломленный одним неожиданным воспоминанием.

— Что? — Анна прищурилась, на глазах превращаясь в офицера полиции.

Антон тут же пожалел, что проболтался. Ему вовсе не хотелось подставлять Леденца. Но деваться было уже некуда.

— Ты что-то знаешь про подделку «Хризолитов»?

— Я не уверен... — пробормотал Антон, краснея. — Просто недавно мне предлагали этот процессор за... Всего за восемьсот рублей.

— Да? Любопытно. — Анна говорила с наигранным равнодушием, делая вид, что это ей совсем неинтересно. Поняв, что Антон не хочет ничего рассказывать, она решила успокоить его.

— Ну ладно, — она встала, дружески тронув Антона за плечо. — Ты больше не злишься?

Антон улыбнулся и помотал головой.

— Это самое главное, — тоже улыбнулась Анна. — Ну пока. Мне пора идти.

Она повернулась и вышла из столовой своей легкой, юной походкой. На душе у Антона было светло и радостно.

x x x

Вечером, уже перед самым отбоем, к нему вдруг пришел Сергеев. Он молча кивнул на дверь, предлагая выйти на улицу и поговорить с глазу на глаз.

Антон сел на прохладную от вечерней росы скамейку, чувствуя себя неуютно.

Сергеев помолчал некоторое время.

— Вообще-то я Анну отругал, — сказал он наконец. — За болтливость. Она слишком много тебе наговорила — и вчера, и сегодня в столовой. Видно, нравишься ты ей... Она тебе верит. И я верю — больше, чем всем остальным ребятам.

— Больше, чем Самураю? — не удержался Антон.

— Ну... Самураю я тоже верю, — уклончиво ответил Сергеев. — Я вообще забочусь о том, чтобы мы все друг другу доверяли. Без этого ничего не получится.

— А что должно получиться?

— Преждевременный вопрос. Об этом, кроме меня, никто пока не знает. А что касается тебя, я особенно хочу, чтоб ты работал с нами сознательно, а не по принуждению.

— Да уж какая тут сознательность, — горько усмехнулся Антон. — Я к вам не просился. Та же самая тюрьма, только с веселыми прогулками.

— Нет, подожди. Постарайся понять меня правильно. Вот посмотри, вчера ты принял участие — пусть даже косвенное — в расследовании незаконной передачи технологической информации. Разве ты об этом жалеешь?

— Об этом — нет.

— Уверен, что нет. Ты даже в какой-то степени этим гордишься.

Антон пожал плечами. Почему-то не хотелось сознаваться, что он действительно гордится. В какой-то степени.

— Тебе единственному из команды этот вопрос не безразличен. Ты один знаешь, какое значение для страны имеет эта разработка. И кому, как не тебе, я могу верить?..

— Веришь — не веришь, — невольно усмехнулся Антон.

— Что?

— Есть такая детская игра «Веришь — не веришь».

— Думаешь, я с тобой играю, — удрученно произнес Сергеев. — Ладно, все равно словами я тебя убедить не смогу. Ты прав, насильно мил не будешь. Ну, а насчет вчерашнего вечера... Анна сказала: ты обиделся, что мы тебя... э-э-э... попросили удалиться.

— Э-э-э, выгнали, — вежливо уточнил Антон.

— Ну, пусть так. Но ведь было время, когда и меня выгоняли. А может, будет время, когда ты будешь меня также выгонять.

— Да уж конечно! — фыркнул Антон.

— Я серьезно. Все зависит от тебя. Ну, и от меня тоже... Я не преувеличиваю. Мы очень благодарны тебе за эту шифровку. Честно сказать, никакого фурора она не произвела, но подтвердила одно очень серьезное подозрение. Я хочу тебя отблагодарить.

«Как трогательно!» — мысленно посмеялся Антон.

— Я догадываюсь, чего тебе хочется больше всего.

— Очень интересно. Еще никто не угадывал моих мыслей.

— Тут и угадывать нечего. Вот мое предложение — даю тебе билет на самолет, деньги, и ты на пару дней летишь отдохнуть, скажем, в Анапу. Хочешь?

— Хочу, — ответил Антон, недоверчиво покосившись на Сергеева. — Вы серьезно?

— А как я еще докажу все, что я тебе сейчас наговорил?

— Я полечу один? Без конвоя?

— Ты полетишь один, у тебя будет достаточно денег, чтоб пожить в хорошей гостинице, посидеть в ресторане, взять водный мотоцикл напрокат и так далее. Но только два... ну, пусть три дня. Потом ты должен вернуться. Сам, без напоминания.

У Антона бешено застучало сердце. Он и не мечтал о такой возможности — два дня делать все что угодно, тратить деньги на что угодно и быть совершенно свободным.

— Но давай договоримся — ты полетишь после того, как окажешь нам одну услугу, — добавил Сергеев и выжидательно посмотрел на Антона.

— Я так и знал, — вздохнул Антон. — С этого бы и начинали.

— Можешь отказаться, — сразу пояснил Сергеев. — Можешь отправляться без всяких задержек. Но мое предложение тоже касается продажи поддельных «Хризолитов». Если ты не против, завтра мы проведем одно мероприятие, а после обеда ты уже будешь в самолете.

— Ладно, давайте, — махнул рукой Антон. — Какое мероприятие?

— Ничего сложного. Ты говорил Анне, что тебе предлагали дешевый процессор Мельникова. Завтра ты с двумя нашими людьми покрутишься по городу на машине и покажешь им этого человечка, договорились?

Антон почувствовал холодок в груди. Сергеев предлагал ему обыкновенное предательство — сдать своего же брата торговца. Это еще почище, чем громить ряды на рынке. Первым желанием было отказаться наотрез, встать и уйти, но... Он вдруг представил себе, как лежит на пляже — совершенно свободный и никому ничем не обязанный, как бродит по набережной среди яркой южной зелени, сидит в кафе и никуда не торопится...

Да черт с ним, с этим Леденцом! В конце концов, сам виноват — нечего связываться с «левым» товаром. Да и не будет с ним ничего страшного — уж Леденец-то всегда отмажется.

— Согласен, — тихо ответил Антон. В этот момент он почувствовал, как из души уходит что-то очень важное. — Только...

— Что?

— Не говорите ребятам, куда я поехал. Скажите, на учебу или... Ну, я не знаю.

— Конечно, — сказал Сергеев, вставая. В его голосе отчетливо слышалось облегчение. — Спокойной ночи.

x x x

Оба офицера были молодыми, веселыми и очень энергичными. Чисто выбритые, аккуратно подстриженные, в черных красивых костюмах, они внушали симпатию. Антон сидел на заднем сиденье машины и настороженно слушал, как они разговаривали между собой.

Они болтали о всяких пустяках и о вещах, совершенно непонятных Антону. В основном о внутрислужебных отношениях в их ведомстве. К Антону они отнеслись доброжелательно и даже несколько раз пошутили с ним. Тем не менее юн чувствовал себя скверно.

— Значит, на центральный рынок? — в очередной раз спросил сероглазый блондин, сидящий за рулем.