Журнал «Если» - «Если», 2012 № 04

Первым признаком неизбежного конца стали рассказы фермеров о движении Стены. Поначалу она перемещалась медленно, всего на несколько сантиметров в день. Затем отведенная нам площадь стала сужаться быстрее. Однажды я сам дошел до границы нашего маленького мирка и увидел, как завеса плавно плывет над землей — бесшумная и смертоносная.

Люди тут же ударились в панику, а на меня, напротив, снизошел странный покой. По крайней мере, я получил ответ. Профессору не удалось переубедить своих сородичей, и мне, видимо, суждено стать свидетелем конца человеческой расы на этом высушенном куске камня в забытом уголке освоенной части Галактики.

Капелла заполнилась до отказа, и мне пришлось разрешить людям оставаться на ночь. Да и кто я такой, чтобы отказывать им в такие-то времена? Каждый мог находиться внутри сколько угодно — если только не прибавлял мне работы, оставляя после себя мусор.

Когда Стена подступила к самому краю долины, в капеллу набилось больше людей, чем она могла вместить. Я уже начал тревожиться, как бы страх в толпе не привел к кровопролитию, но большая часть прихожан разделяла мои настроения: спокойные и тихие, они пытались достичь гармонии со Вселенной прежде, чем их жизнь придет к своему неминуемому концу. К тому же каждый из нас, наверное, хотел освободиться, ведь с тех пор, как мы спокойно гуляли по своему миру и чувствовали себя его полноправными хозяевами, прошли годы. А жить в долине под пятой богомолов — будто похоронить себя заживо.

Что ж, теперь все закончится.

Когда Стену стало видно уже с порога капеллы, люди начали сдаваться один за другим. Мои прихожане, другие жители долины — все, кто просто устал от ожидания и решил покончить с этим раз и навсегда. Я научился выделять таких людей из толпы: они вставали и тихо выходили наружу, а на их лицах появлялось выражение безграничного покоя. Так они шли, неторопливо, без спешки, прямо в Стену. Затем мы видели вспышку, и человек превращался в распадающееся облако углерода. Я слышал, что другие церкви стали бороться, ведь самоубийство — великий грех, и те, кто исчезал в Стене, осуждены на вечные муки.

Так говорили в других церквях, но я не разделял эти взгляды. Не хотелось мне верить в Бога, проклинающего тех, кто выбрал свободу. Особенно с учетом того, что нам в любом случае оставалось недолго. Я и сам пару раз задумывался: может, и мне стоит просто встать, выйти и покончить со всем? Но как же моя паства… Они нуждались в капеллане, поэтому я просто наблюдал, как Стена приближается, а по ночам видел странные сны, в которых меня уносило прочь теплой волной. Я улетал в другой мир, далеко-далеко от тех мест, где мне доводилось бывать.

Поднявшись однажды утром, чтобы зажечь лампы у алтаря в предрассветных сумерках, я услышал чей-то крик, раздавшийся возле входа в капеллу. Перепрыгнув через людей, спавших в центральном проходе, я выбежал наружу и наткнулся на женщину, прислонившуюся к дверному косяку и указывавшую рукой вдаль. Я проследил за ее взглядом, но не усмотрел ничего необычного. Смутные очертания гор, едва заметная полоска неба, начинающего светлеть на востоке.

А потом меня будто ударила молния.

Я не видел ничего, кроме гор!

Крики, раздавшиеся изнутри, разбудили тех, кто еще спал.

Спотыкаясь, я спустился с крыльца и встал на утоптанную землю. Люди из окрестных домов тоже выходили наружу, чтобы узреть это своими глазами.

Стена исчезла.

Профессор посетил нас в тот же день. За ним следовали восемь десятков молодых богомолов, все без оружия и брони, с зелеными панцирями (панцирь профессора имел тускло-коричневый цвет). Очень юные и очень любознательные.

Они собрались у капеллы и смотрели на сотни людей, стоявших внутри и снаружи. Людей, благодаривших различных богов за неожиданное спасение. Я вышел встретить профессора с искренней улыбкой на лице — едва ли не первой за эти два года.

— У вас получилось, — заметил я.

— Пока да, — согласился профессор, слегка шевеля крыльями. — Мы долго спорили между собой, но в итоге все же объединились и надавили на Кворум. И они согласились остановить вашу казнь.

— А как насчет Четвертой экспансии?

— Ее тоже решено приостановить, пока я со студентами не завершу свои исследования. Мы собираемся узнать о вас все. Нас интересуют религия, культура… ну и прочее, но в естественной среде.

— Поэтому вы убрали Стену?

— Да. Об этом спорили больше всего, но мы с коллегами верим, что никакое исследование невозможно до тех пор, пока вы закрыты в пробирке. Вы можете отправиться, куда захотите, хотя должен предупредить, что не каждому из моих сородичей понравится вид человека, свободно разгуливающего по земле, которую они считают своей. Советую соблюдать осторожность.

— А когда ваше исследование завершится?

— Это произойдет очень нескоро, помощник капеллана. Пройдет много ваших лет, и к тому времени многие могут изменить свою точку зрения.

— Вы говорите о богомолах?

— Возможно, и о людях тоже, — ответил профессор.

Он снова пошевелил крыльями, и я вдруг почувствовал, как во мне поднимается смех. Чистый, веселый смех. Я расхохотался, да так, что согнулся пополам.

Когда эта вспышка эмоций прошла, я выпрямился, вытирая слезы.

— Пойдемте, — сказал я. — Вы выполнили свою часть сделки, а я теперь должен исполнить свою. Вам нужно это увидеть.

И я повел профессора внутрь, к своей пастве.

Перевел с английского Алексей КОЛОСОВ

© Brad R.Torgersen. The Chaplain's Assistant. 2011. Печатается с разрешения автора.

Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2011 году.

Антуан Ланку, Жесс Каан

Негарантийный дефект

От кого: Тоин Веко, п/я 26 кб; Северное крыло, корпус 415;

[email protected] Кому: Отдел жалоб и заявлений компании «Возрождение Инк.»

Господа!

Осмеливаюсь направить вам это сообщение, чтобы выразить свое глубочайшее недовольство. Впервые я воспользовался услугами вашей компании в июне 423 года, после своей смерти в египетской пустыне. Ввиду того, что тогда в результате несчастного случая мое тело получило неустранимые повреждения, группа ваших нейротравматологов предложила мне перенести всю совокупность моих воспоминаний, а также сумму профессионального, эмоционального и познавательного опыта в одушевленную телесную оболочку, смоделированную по типу моей прежней внешности.

При заключении договора были указаны условия окружающей среды, в которых протекает моя профессиональная деятельность, психологические противопоказания и желательные эстетические и функциональные изменения. После этого мне был выставлен счет к оплате.