Виктор Гончаров - Психо-машина

В своей слепой ярости он забыл о моем присутствии, но я-то не забыл ничего...

Удар ноги в живот заставил Вепрева сложиться пополам, в роде перочинного ножика, и отлететь мешком в угол... Одновременно обоими кулаками я обрушился на уродливые головы везов и приплюснул их к полу...

Никодим без меня догадался, что делать: вспыхнула спичка, и от письма остался один пепел...

Небезы, заглядывавшие через дверь, в притворном смущении отвернулись.

Когда Вепрев, очнувшись от моего угощения, стал неверной рукой шарить в кармане, я занес ногу для нового удара, но... упал с парализованными членами. Примчалась по воздуху целая орда везов и пустила в ход фиолетовое пламя. Никодим не замедлил грохнуться вслед за мной.

Однако сознание наше работало ясно.

Направив на небезов адские трубочки, везы заставили их поднять нас и протащить по тоннелеобразным коридорам на изрядное расстояние.

На плечах небезов мы спускалась все ниже и ниже и наконец, достигли большой круглой залы, по середине которой возвышался на стержне купол, прикрывающий собой круглый и широкий ход вниз. Назначение подобных сооружений нам уже было известно.

Пока один вез, отличавшийся более развитыми мышцами, возился и кряхтел под сводом купола, а другие с интересом следили за ним, я успел разглядеть невдалеке ковыляющую к нам согбенную (не от моего ли удачного выпада?) фигуру Вепрева. Он, никак не доверяя лунным жителям, всюду желал присутствовать вместе с ними...

В глубине колодца раздался лязг; по тому, как медленно он приближался к нам, я заключил, что колодец глубок. Поднялся ящик-лифт.

Небезы положили нас бережно на пол лифта. Двое из них поместились тут же. Вепрев, охая и пуская молниеносные взоры на виновника своего недомогания, опустился рядом.

Из везов один влетел в лифт, он парил неподвижно у потолка с трубочкой в руках.

Завизжали канаты, и мы плавно поплыли вниз.

Около моей головы сидел небез с весьма интеллигентной физиономией. Я заставил его смотреть на себя и постарался внушить ему мысль.

— Хорошо бы хватить кулаком по черепу веза и по уху Вепрева...

Небез понял меня, но... испуганно потупился.

Я произвел тот же опыт внушения с другим не менее интеллигентным небезом — такой же результат!

— Не пытайтесь, друг мой, — заскрипел гнусавый голос, конечно, Вепрева, — не пытайтесь производить свои эксперименты... Это вам не стеклянные шарики!..

Подлец нашел мое больное место!.. Я бессильно заскрипел зубами, а он зло-довольно расхохотался, видимо, мстя мне этим воспоминанием за удар.

Лифт остановился. Такая же круглая сводчатая комната, но без выходов — сплошные металлические стены окружали ее. В полу — три на крепких засовах плиты.

По приказанию веза средняя плита была поднята. Нас положили с краю открывшегося провала. Вез отдал новое приказание. Небезы приблизились к нам и вдруг с отчаянной решимостью бросились на своего господина...

Тот стрелой метнулся кверху и направил свое оружие; небезы опрокинулись навзничь и застыли с поднятыми кулаками.

Вез снизился и попытался сам столкнуть в дыру — безуспешно: его слабые мышцы не осилили нашей тяжести.

Тогда Вепрев, криво-напряженно улыбаясь, сбросил вниз сначала Никодима, потом меня.

Сколько времени прошло, не знаю — мои часы при падении разбились — когда я очнулся с ломотой во всем теле. Кругом — ни зги не видно. Я приподнялся с трудом на четвереньки и позвал Никодима.

— Это хорошо, что вы живы, — сразу отозвался он. — Вы очень долго лежали без всяких признаков жизни...

— Где мы?

— А вот смотрите. — В его руках блеснул луч электрического фонарика (нас до сих пор ни разу не обыскивали) — перед глазами обрисовалось тесное, сдавленное со всех сторон вогнутыми внутрь стенами помещение. Настоящая крысоловка!

— Ну-с, ваше самочувствие? — мрачно вопросил мой друг, осветив мое лицо.

Я взял у него фонарь и стал внимательно исследовать каждую пядь пола, потолка и стен.

— Лишнее! — безнадежно бросил Никодим, — я уже вполне ознакомился с нашей квартиркой...

Базитом, кажется, называли авторы письма тот металл, которым бронировались их тайники. И наша крысоловка, по всей вероятности, была оштукатурена им.

— Кушать-то нам что-нибудь полагается? — насмешливо-злобно прервал гнетущее молчание Никодим.

— Вы очень больно ударились при падении? — вместо ответа спросил я его.

Тот расхохотался:

— Я упал на ноги!.. Вы напрасно думаете, что из моей головы выскочило немножко мозгов! — А потом, внезапно набравшись бодрости, спросил меня в свою очередь:

— Итак, что утешительного нашли вы при осмотре?

— Ничего не нашел.

— Напрасно, — поднимаясь и беря у меня фонарь, сказал мой друг. — Смотрите, — направил он на потолок луч света.

— Ну, что ж? Та самая плита, через которую мы прибыли...

— А вот рядом... Отмерьте приблизительно аршина два...

Рядом в потолке помещалось круглое сито. Я не заметил его в первый раз.

— Через него, должно быть, воздух попадает в нашу камеру, — сделал я предположение.

Очень просто, — подтвердил Никодим и объяснил мне, что он уже пытался взывать о помощи посредством концентрации мыслей к нашим союзникам, но не получил никакого ответа.

— Это потому, что нас окружают не пропускающие психической энергии стены.

Теперь возьмем это сито, — продолжал Никодим. — Если через него проходит воздух, — а он проходит, я проверил — то нужно обязательно предположить, что он течет по какой-нибудь трубе с какого-нибудь завода... А если с завода, то там должны быть наши единомышленники... Я ждал вашего пробуждения. Если бы вы совсем не пробудились, я не стал бы ни черта предпринимать... Но раз вы живы, можно попытаться...

Идея Никодима была такова: воспользоваться воздухоносной трубой, как псиxo-телефоном для подачи о себе весточки.

— Ах, ты, мой умница! — похвалил я его, шутливо привлекая к себе.

Ну... ну... целоваться будем потом, — так же шутливо отвечал мой товарищ, бережно отстраняясь.

В общем наша бодрость была найдена. Я даже забыл о своей ломоте.

Несколько прыжков к потолку убедили меня в функциях сита. При последнем прыжке я удачно проткнул его ножом, а затем вырезал совершенно. Обнаружилась ямка диаметром в поларшина с круглым отверстием посредине.

Теперь Никодим освещал потолок, а я, фиксируя взглядом затененное на общем белом фоне отверстие и вспомнив невольно уроки "незабвенного" учителя, стал посылать психо-волны своего мозга, вызывая Аи 21-го и Ра 30-го.