Абрам Палей - Остров Таусена

В этот момент открылась дверь и вошла девочка-саамка, лет тринадцати. Она улыбнулась, поклонилась гостям и начала рассматривать их с откровенным детским любопытством. Потом подошла к клетке с оленем и приласкала крошечное животное нежным, осторожным прикосновением. Олень стоял доверчиво и смирно.

- Анна у нас ухаживает за экспериментальными животными, она очень любит их, - объяснил Таусен и обратился к девочке по-норвежски.

Она отвечала ему на том же языке.

- Вы знаете, что она говорит? - обратился он к своим гостям. - Саамы очень хотят побеседовать с вами, хотят узнать, что делается на Большой земле.

- Прекрасно! - обрадовался Гущин. - Вы будете переводчиком. Нам самим очень интересно побеседовать с ними. Уверяю вас, господин Таусен, они тоже согласятся отправиться с нами на Большую землю.

- Может быть, вы правы, - сказал Таусен. - Я и сам хочу увидеть мир, освобожденный от фашистского кошмара, и принять участие в его работе. Работать вместе с теми, кто избавил мир от ужасов фашизма. Но ведь нам не на чем отправиться, и мы не можем даже связаться с людьми, - печально добавил он.

- Господин Орнульф, - нетерпеливо воскликнул Гущин, - сходите все-таки с нами в бухту! Посмотрим судно!

- Пожалуйста, - пожав плечами, согласился Таусен. - Вы сами увидите, что нельзя рассчитывать на него.

Выйдя из лаборатории, они подошли к озеру. Над ним клубился легкий пар. Ветер рябил воду.

Таусен шел вдоль берега узкого озера. Цветков и Гущин следовали за ним. Ноги местами вязли в грязи. Не сильный на этот раз ветер дул в спину. Серые, дымчатые облака плыли низко над землей, а над ними нависли густые, плотные облачные массы. Казалось, вот-вот пойдет дождь. Идти стало легче: дорожка пошла по каменистой, твердой почве.

На озере плавало много крупных птиц. Они были очень оживлены - опускали головы в воду, хрипло перекликались.

Невысокий, но крутой, обрывистый холм возвышался метрах в ста от берега. Оттуда доносился шум падающей бурлящей воды и поднимался густой пар.

Таусен обогнул холм. Москвичи догнали его и увидели неожиданную картину: из расщелины в скале, примерно на высоте человеческого роста, с шипением и клокотанием вырывалась мощная горячая струя воды. Окутываясь облаком пара и брызг, источник растекался на несколько ручейков.

- Кипяток! - крикнул Гущин, подбежал и протянул руку.

- Не трогайте, - поспешил предупредить его Таусен. - Ошпаритесь!

- Ну и чудеса! - сказал Цветков. - Даровая горячая вода в Арктике!

- Ничего удивительного, - заметил Таусен, - это не такая редкость. Вспомните Исландию. Там и теперь двадцать шесть крупных действующих вулканов, среди них знаменитая Гекла, и множество всяких горячих источников и гейзеров. И землетрясения там очень часто бывают. В Антарктике, среди вечных льдов, также есть действующие вулканы.

- А здесь бывают землетрясения? - спросил Цветков.

- Нет.

- А вулканы есть?

- Тоже, к счастью, нет. Вообще здесь подземное тепло проявляется только в этом источнике. Судя по напору, с каким он вырывается, и по температуре воды, он, очевидно, бьет из большой глубины. Но ясно, что когда-то здесь действовали вулканические силы. Во многих местах почва состоит из базальта. Встречается и окаменевший вулканический пепел. А пресный, да еще горячий источник - в самом деле большое для нас благо. Воды от дождя и снега нам вряд ли хватило бы.

- Но у этого озера, кажется, нет стока к морю? - спросил Гущин.

- Да, - подтвердил Таусен.

- Почему же оно не переполняется?

- Очевидно, вода фильтруется в почву через дно или где-нибудь есть подземный сток. Как видите, источник не только создал озеро, но и согревает его, а это привлекает птиц.

- А рыба есть? - спросил Цветков.

- Есть.

- Вы ее ловите?

- Нет, здесь почти не ловим. Оставляем для птиц. Нас море в избытке снабжает рыбой. Но пройдемте сюда.

Таусен повел гостей вдоль ручейков. Москвичи увидели, что это не ручейки, а каналы. Они растекались в разные стороны и напоминали речную дельту. Два крайних охватывали большое пространство, а другие пересекали его в разных направлениях и вливались в озеро.

У самого источника вода бурлила, пенилась, а дальше текла спокойно.

В низовьях дельты работала заступом женщина. Подойдя ближе, Цветков и Гущин узнали ее.

- Здравствуйте, Амалия! - сказал Гущин.

Она поняла, что ее приветствуют, и дружелюбно поклонилась, но тут же отрицательно покачала головой и, ткнув себя пальцем в грудь, сказала:

- Марта!

Гущин вопросительно посмотрел на Таусена. Цветков уже заметил ошибку приятеля:

- А верно, ты ошибся, Лева. Это другая женщина.

Гущин всмотрелся. Марта была моложе Амалии, живее, немного выше ростом. Одета в такие же брюки и куртку, какие были на Таусене и его гостях. На голове у нее было что-то вроде шлема с загнутой назад верхушкой. Вид у женщины был утомленный. Она выпрямилась, опустила заступ и сказала несколько фраз Таусену. Он перевел:

- Она говорит, что рада видеть людей с Большой земли и что, наверное, наши люди вернутся сегодня поздно. Они будут рады поговорить с вами.

- А кто вернется и откуда? - спросил Гущин.

- Сегодня рано утром наша молодежь ушла в море на лов трески, - пояснил Таусен, - в это время года се здесь очень много.

Марта снова принялась энергично работать заступом.

- Чем же она занята? - спросил Цветков.

- Поправляет оросительные каналы. Ее обязанность - следить за ними, чтобы они не засорились.

- Как же они могут засориться, - удивился Цветков, - когда вода бьет тут же, прямо из скалы? Откуда с ней может быть ил?

- Ила в ней, конечно, нет, - сказал Таусен, - но в горячей воде источника - раствор кремнезема. Чем дальше от источника, тем температура воды ниже, и кремнезем осаждается. Он мог бы забить русла каналов, если бы их постоянно не очищали. Это работа трудная, но необходимая... А теперь я вам покажу орошенный участок. Обойдемте его кругом.

Каналы разделяли участок на три части. Одна из них была разбита на гряды.

- Да у вас тут огород! - улыбнулся Гущин.

- Да, - гордо сказал Таусен, - здесь мы выращиваем картофель, лук, репу, капусту, томаты и другие овощи. Как видите, гряды пустые. Сейчас осень, все убрано. Хранилища у нас хорошие. Овощей хватит на весь год. А вот тут - наше поле. Конечно, хлеб мы вручную и сеем, и убираем, и мелем. Амалия печет нам хлеб, иногда делает пироги.

- Да, поле невелико, - заметил Цветков.

- Правда, и нас мало. Впрочем, хлеба, как вы убедились, в обрез. Это в наших условиях самая трудоемкая культура, особенно, если принять во внимание обмолот зерна.

- Еще бы! - вставил Гущин и задумался.

Он вспомнил необозримые поля родной страны, по которым весной ходят многосильные тракторы, глубоко взрыхляя щедро удобренную землю, а в конце лета движутся неисчислимые мощные корабли степей - комбайны, убирая высокие колосистые хлеба...