Клиффорд Саймак - Зачарованное паломничество

- Я помню людоеда, - сказала Мери, - и как мы бросали камни в его нору. Не думаю, что я когда-либо видела его. Я часто вспоминала о нем и гадала, был ли он на самом деле. Мне говорили, что он существует, но я сама его никогда не видела.

- Конечно, людоед есть, и очень милый. Но я совсем забылась. Я так рада увидеть тебя, дорогая, что боюсь оказаться невежливой. Вы стоите здесь, а мне давно бы следовало пригласить вас к чаю. И я еще ни слова приветствия не сказала рыцарю, который сопровождает тебя. Я не знаю, кто вы такой, - сказала она Корнуэллу, - но рассказывают чудеса о вас и вашей компании. И о тебе тоже, - добавила она, обращаясь к Мери, - я вижу, рог единорога больше не с тобой. Не говори, что потеряла его.

- Нет, не потеряла, - сказала Мери. - Просто его надоело нести. Я его оставила с теми, кто ждет у моста.

- Ну, хорошо, - сказала ведьма, - я погляжу на него попозже. Услышав о нем, я очень рассчитывала, что увижу его. Ты ведь покажешь мне его?

- Конечно, покажу.

Старая карга захихикала.

- Я никогда не видела рог единорога, и, хотя это кажется странным, самого единорога тоже. Даже в этой земле единорог очень редок. Но идемте пить чай, но только втроем, так будет уютней. А тем, у моста, я вышлю корзину печенья, моя дорогая. Ты всегда любила это печенье с семечками...

Она шире открыла дверь и сделала жест рукой, приглашая их войти. В прихожей было темно. Мери остановилась.

- Тут что-то не так. Я помню другое. Дом был яркий, полный смеха и света.

- Это воображение, - резко сказала ведьма. - У тебя всегда было сильное воображение. Ты выдумывала игры и играла с этим глупым троллем, который жил под мостом, и со Скрипичными Пальцами.

Она захихикала, вспоминая.

- Ты могла вовлечь их во что угодно. Они ненавидели те пироги из глины, но делали их для тебя. Они страшно боялись людоеда, но когда ты бросала камни в его нору, они шли и тоже бросали. Ты говоришь, что я ведьма, моя дорогая, с моей горбатой спиной, с моим артритом и с длинным изогнутым носом, но ты сама ведьма, и еще получше меня.

- Потише, - сказал Корнуэлл, берясь за меч. - Миледи не ведьма.

Старая карга протянула свою костлявую руку и легко положила ее ему на ладонь.

- Я ей сказала комплимент, благородный сэр. Нельзя больше похвалить женщину, чем сказать ей, что она ведьма.

Корнуэлл отбросил ее руку.

- Следите за своим языком.

Ведьма улыбнулась, показав обломки зубов, и повела их по темному, сырому коридору, в маленькую комнату, устланную старым ковром. У одной стены был камин. Через широкое окно лился солнечный свет, подчеркивая убогость обстановки. На узкой полке у окна - разбитые тарелки. В центре комнаты находился резной стол, покрытый скатертью, а на ней - серебряный чайный сервиз.

Ведьма указала им на стулья, а сама села перед дымящимся чайником. Потянувшись за чайником, она сказала:

- Теперь мы можем поговорить о старых временах, о том, что изменилось в мире, и что вы здесь делаете.

- Я хочу поговорить о своих родителях, - сказала Мери. - Я о них ничего не знаю. Мне нужно знать, кто они, что они здесь делали и что с ними случилось.

- Это были хорошие люди, - сказала ведьма, - но очень странные, не похожие на других. Они не смотрели сверху вниз на жителей Диких Земель. В них не было зла, а было глубокое понимание. Они разговаривали со всеми встречными. И вопросы, которые они задавали - о, какие они задавали вопросы! Я часто задавала себе вопрос: что они тут делают? Они ни чем не занимались. Говорили, что у них отпуск. Противно думать, что такие умные люди могут проводить свой отпуск здесь. И если у них был отпуск, то очень долгий. Они были здесь почти год, ничего не делали, просто ходили вокруг и были добры со всеми встречными. Я помню день, когда они пришли ко мне. Они шли вдвоем, дорогая, а между ними - ты. Они держали тебя за руки, как будто ты нуждалась в помощи, хотя она тебе никогда не требовалась. Подумать только! Люди спокойно идут по дороге в Диких Землях и ведут с собой ребенка, как будто вышли на прогулку. Помню, как они подошли к этому дому и постучали в дверь. Они спросили, не смогут ли они пожить тут, и я, конечно, сказала, что это можно. Я так добра, что никому не могу отказать.

- Я думаю, что вы лжете, - сказала Мери колдунье. - Я не верю, что это ваш дом. Мои родители не могли быть вашими гостями.

- Не будем спорить, - сказал Корнуэлл. - Правда или нет, пойдем дальше. Что с ними случилось?

- Они ушли к Сожженной равнине. Я не знаю, зачем они туда пошли. Конечно, они были приятными людьми, но мне ничего об этом не сказали. Они оставили со мной этого ребенка, а сами ушли к Сожженной равнине. С тех пор никто о них не слышал.

- И тогда вы отвели Мери в Пограничье?

- Ходили разные толки. Я боялась оставлять ее здесь.

- Какие толки?

- Не помню.

- Видите, - сказала Мери, - она лжет.

- Конечно, лжет, - сказал Корнуэлл, - но мы не знаем, насколько.

- Как печально, - сказала ведьма, - что они сидят за моим столом, пьют мой чай и не верят моим словам.

Она закрыла лицо руками.

- Они оставили после себя какие-либо бумаги? - спросила Мери. Письма или еще что-нибудь?

- Как странно, что ты спросила об этом, - сказала ведьма. - Об этом меня спрашивал другой человек. Его зовут Джоунз. Я сказала, что ничего не знаю. Я не подглядывала за ними. Я ему сказала, что, может быть, что-нибудь осталось на втором этаже. Я стара и не могу подниматься по ступенькам. О, я знаю, вы думаете, что ведьма может взять метлу и лететь куда угодно. Но вы, люди, не понимаете, есть определенные правила...

- Джоунз поднимался наверх?

- Конечно. Он сказал, что ничего не нашел. Но глаза у него бегали. Я помню, как спросила его...

Дверь дома распахнулась, и что-то влетело в прихожую. Ворвавшись в их комнату, Джиб с трудом затормозил.

- Марк, - сказала он. - Снова неприятности. Опять появился Беккет.

Корнуэлл вскочил.

- Беккет? Вот как? А церберы?

- Он бежал от них.

- Невозможно, - сказал Корнуэлл. - Как от них убежать? Где он?

- Он у моста. Прибежал к нам голый, но Бромли принес ему полотенце.

Дверь снова хлопнула. Тяжело вбежал Снивли.

- Это ловушка! - закричал он. - Мы не можем его оставить здесь. Церберы позволили ему убежать специально. Теперь они скажут, что мы ему предоставили убежище, и набросятся на нас.

- А, эти маленькие жалкие песики, - сказала ведьма. - Где моя метла? Ни один цербер не подойдет ко мне. Дам им разок как следует...

- Мы не можем его вернуть им, - сказал Корнуэлл. - После того, что мы вчера видели, он имеет право просить у нас защиты. В конце концов, он христианин, хотя и весьма плохой.

Корнуэлл быстро вышел наружу, а за ним последовали остальные.

Снаружи по склону холма к дому поднималась пестрая процессия. Посреди, обвязанный по талии полотенцем, шел Беккет, а за ним, обернув тетиву лука вокруг его шеи, шел Хол. Еще дальше, во главе толпы троллей, домовых, гномов и фей, шел Оливер.